Прекрасные и проклятые. Френсис Скотт Фицджеральд

сказала Джеральдина.

      – Чушь! – фыркнул Энтони. – Он благочестивый осел с куриными мозгами.

      Она легко оставила эту тему и перепорхнула на следующую.

      – Почему ты не живешь с ним?

      – А почему я не столуюсь в доме методистского пастора?

      – Ты ненорма-альный!

      Она снова тихо цокнула языком, выражая неодобрение. Энтони подумал о том, насколько добродетельна в душе эта маленькая беспризорница и какой добродетельной она останется даже после того, как неизбежная волна смоет ее с зыбучих песков респектабельности.

      – Ты ненавидишь его?

      – Сомневаюсь. Я никогда не любил его; нельзя любить тех, кто тебя опекает.

      – А он ненавидит тебя?

      – Моя дорогая Джеральдина, – Энтони шутливо нахмурился. – Прошу, выпей еще один коктейль. Я раздражаю его. Если я выкурю сигарету, он заходит в комнату и начинает принюхиваться. Он зануда, педант и в общем-то лицемер. Вероятно, я бы не сказал тебе об этом, если бы не принял несколько порций, но полагаю, это не имеет значения.

      Джеральдина упорствовала в своем интересе. Она держала нетронутый бокал между большим и указательным пальцем и мерила его взглядом, в котором угадывался благоговейный страх.

      – Что ты имеешь в виду, когда называешь его лицемером?

      – Возможно, он не лицемер, – нетерпеливо сказал Энтони. – Но ему не нравятся вещи, которые нравятся мне, поэтому в том, что касается меня, он неинтересный человек.

      – Хм. – Казалось, Джеральдина наконец удовлетворила свое любопытство. Она откинулась на диванную подушку и отпила из бокала.

      – Ты забавный, – задумчиво произнесла она. – Все хотят замуж за тебя, потому что твой дедушка богат?

      – Они не хотят… но я не стал бы их винить, если бы они хотели. Правда, видишь ли, я не собираюсь жениться.

      Она пренебрегла его мнением.

      – Когда-нибудь ты влюбишься. Я знаю, так и будет, – она глубокомысленно кивнула.

      – Глупо быть чрезмерно уверенным. Это погубило шевалье О’Кифа.

      – Кто он такой?

      – Создание моего великолепного разума. Шевалье – это моя креатура.

      – Ненорма-альный! – мило промурлыкала она, воспользовавшись нескладной веревочной лестницей, с помощью которой она преодолевала расщелины и карабкалась вслед за умственно превосходящими собеседниками. Она неосознанно чувствовала, что это устраняет расстояния и сближает ее с человеком, чье воображение ускользает от ее восприятия.

      – О нет! – возразил Энтони. – Нет, Джеральдина, ты не должна играть в психиатра из-за шевалье О’Кифа. Если тебе кажется, что ты не в силах понять его, я не стану рассказывать о нем. Кроме того, я испытываю некоторую неловкость из-за его прискорбной репутации.

      – Думаю, я могу понять все, что имеет какой-то смысл, – с ноткой раздражения ответила Джеральдина.

      – Тогда в жизни моего рыцаря есть несколько эпизодов, которые могут оказаться увлекательными.

      – Например?

      – Именно его безвременная кончина заставила меня размышлять о нем и счесть его персону уместной для нашего разговора. Мне