Прекрасные и проклятые. Френсис Скотт Фицджеральд

пауза. Мюриэл повернулась к Дику.

      – Вы великий писатель, не так ли?

      – Я писатель, – смущенно признался он.

      – Я всегда говорю, – убежденно произнесла Мюриэл, – что если у меня когда-нибудь будет время записать все свои переживания, то выйдет замечательная книга.

      Рейчел сочувственно хихикнула; поклон Ричарда Кэрэмела был почти величавым.

      – Но я не понимаю, как можно сесть и писать о чем-то, – продолжала Мюриэл. – А стихи? Боженьки, я не могу зарифмовать две строчки! И я должна беспокоиться об этом?

      Ричард Кэрэмел с трудом удержался от смеха. Глория жевала мармеладную тянучку и задумчиво глядела в окно. Миссис Гилберт откашлялась и лучезарно улыбнулась.

      – Видите ли, – сказала она тоном человека, предлагающего универсальное объяснение. – В отличие от Ричарда, у вас не древняя душа.

      «Древняя душа» облегченно вздохнула: все наконец объяснилось.

      Потом, словно она думала об этом последние пять минут, Глория внезапно объявила:

      – Я собираюсь устроить вечеринку.

      – Ой, можно мне прийти? – с наигранной дерзостью воскликнула Мюриэл.

      – Это будет званый обед. Семеро человек: Мюриэл, Рейчел и я… потом ты, Дик, Энтони и тот мужчина по фамилии Нобл – он мне понравился, – и еще Блокман.

      Мюриэл и Рейчел разразились тихими мурлычущими звуками, выражавшими восторг и энтузиазм. Миссис Гилберт моргнула и просияла.

      – Кто такой этот Блокман, Глория? – с напускной небрежностью спросил Дик.

      Почуяв легкую враждебность, Глория повернулась к нему.

      – Джозеф Блокман? Он из киноиндустрии, вице-президент компании «Образцовое кино». Они с отцом ведут разные дела.

      – А!

      – Ну, так вы придете?

      Все согласились прийти. Дата была назначена на ближайшую неделю. Дик встал, надел шляпу, пальто и шарф и одарил всех общей улыбкой.

      – Пока-пока, – сказала Мюриэл и весело помахала ему. – Позвоните мне как-нибудь.

      Ричарду Кэрэмелу пришлось покраснеть за нее.

      Печальный конец шевалье О’Кифа

      В понедельник Энтони пригласил Джеральдину Берк на ланч в «Боз-Ар», а потом они отправились к нему домой, где он выкатил столик на колесиках с запасами спиртного, выбрав вермут, джин и абсент по такому случаю.

      Джеральдина Берк, работавшая в билетной кассе театра «Китс», была предметом его невинных забав последние несколько месяцев. Она требовала так мало, что он привязался к ней, так как после плачевного знакомства с дебютанткой высшего света предыдущим летом, когда он обнаружил, что после дюжины поцелуев от него ожидают предложения руки и сердца, он настороженно относился к девушкам из собственного круга. Было слишком легко обратить критичный взор на их несовершенства – некоторые физические шероховатости или недостаток личной деликатности, – но подход к билетерше из «Китса» не требовал строгого отношения. В общении с близкой прислугой можно терпеть качества, которые были