Последняя из Стэнфилдов. Марк Леви

столе. Вот и список приглашенных. Сердце Мэй пустилось вскачь, стоило ей подумать о том, как она рискует всего лишь ради того, чтобы добавить в этот список два лишних имени.

      – Успокойся, Мэй, – пробормотала она, – ты почти у цели.

      Судя по настенным часам, в ее распоряжении было еще не менее четвери часа. А вдруг в этот раз мисс Вердер достигнет желаемого раньше обычного?

      – Брось эти мысли, не для того она куда-то тащится, чтобы потом отказаться от вступительных ласк. Если бы спешила, занялась бы самоудовлетворением, и дело с концом.

      На письменном столе стояла пишущая машинка, классический «Ундервуд». Мэй вставила в нее лист со списком, опустила зажим, провернула валик, установила разрядку. Из-под валика выполз белый краешек бумаги.

      У Мэй были заготовлены два псевдонима – для себя и для Салли-Энн. Она добавила адрес почтового ящика, который специально завела на прошлой неделе на центральном почтамте. Рано или поздно полиция, без всякого сомнения, внимательно изучит этот список, выискивая виновных в преступлении. Но две вымышленные фамилии без реальных домашних адресов ничего не подскажут сыщикам. Она начала печатать первое имя, совсем легко касаясь клавиш – лишь бы молоточки со шрифтом достигали ленты. Прежде чем перевести строку, она долго искала, как избежать звоночка, сопровождающего эту манипуляцию. Убедившись, что это ей не под силу, она зажмурилась и…

      – Мисс Вердер? Вы уже вернулись? – спросили из соседней комнаты. Мэй застыла как в столбнячной судороге. Потом сползла с кресла и скорчилась под столом в позе зародыша. До ее слуха донеслись шаги, дверь приоткрылась, в щель просунул голову, держась за дверную ручку, мистер Стэнфилд.

      В кабинете, как всегда, царил порядок, его секретарь отличалась аккуратностью; пишущая машинка не привлекла его внимания. Мэй невероятно повезло: мисс Вердер ни за что не ушла бы, оставив в машинке лист бумаги. Он пожал плечами и закрыл дверь, ворча, что ему, вероятно, послышалось.

      Прошло несколько минут, прежде чем Мэй сумела унять дрожь в руках. На самом деле дрожали не только руки – ее всю трясло, потому что еще никогда в жизни она не переживала такого испуга.

      Тиканье настенных часов вернуло ее к действительности. В ее распоряжении оставалось в лучшем случае минут десять. Всего десять коротких минут, чтобы напечатать второе имя и вымышленный адрес, сунуть листок на положенное место, запереть ящик, извлечь из замка отмычку и сбежать, пока секретарша не вернулась. Мэй опаздывала, она уже должна была вернуться к Салли-Энн, которая наверняка извелась там, на стоянке, от тревоги.

      – Сосредоточься, черт бы тебя побрал, у тебя не осталось ни одной лишней секунды.

      Удар по клавише, еще, еще… Если старый пень услышит стук и звонок, то вряд ли просто заглянет в дверь.

      Готово! Теперь провернуть валик, вынуть лист, сунуть его туда, где взяла, не спутав место в пачке бумаг, выровнять пачку – не на столе, а на ковре, чтобы не шуметь. Убрать пачку в ящик,