Последняя из Стэнфилдов. Марк Леви

Кроме совета его уничтожить…

      – И никому о нем не рассказывать, прежде всего тебе…

      – Этому совету ты не последовала, и правильно сделала.

      – А папе?

      – Ему лучше не говори, нечего его волновать этим потоком глупостей.

      – Прекрати! Вечно ты диктуешь, что мне делать, чего не делать. Старшая – я!

      – Разве лишний год гарантирует тебе умственное превосходство? Будь так, ты бы не примчалась показывать мне это письмо.

      – Я не примчалась. Я получила его еще позавчера, – уточнила я.

      Мэгги взяла стул и уселась напротив меня. Я положила на стол письмо. Она провела по нему пальцем и оценила качество бумаги.

      – Только не говори, что поверила хоть слову, – предупредила она меня.

      – Даже не знаю… Зачем кому-то тратить время на пустую ложь? – пробурчала я.

      – Затем, что повсюду кишат ущербные люди, готовые на все, лишь бы сделать другому гадость.

      – Только не мне, Мэгги. Можешь считать мою жизнь скучной, но врагов я себе точно не нажила.

      – Может, это мужчина, которого ты заставила страдать?

      – Хотелось бы, но тут пустыня до самого горизонта.

      – А твой журналист?

      – Он никогда не позволил бы себе такой низости. К тому же мы расстались добрыми друзьями.

      – Откуда тогда этот бумагомарака узнал мое имя?

      – Ему известно про нас гораздо больше. Мишеля он не упомянул, но это только потому, что…

      Мэгги крутанула на столе зажигалку.

      – Это только потому, что он знает, что ты не станешь беспокоить нашего братишку. Выходит, анониму известно его состояние. От всего этого как-то не по себе! – проворчала она.

      – Что же нам делать?

      – Ничего! Ничего не предпринимать – лучший способ не вступать в его игру. Выбросить эту гадость в мусорную корзину – и жить дальше.

      – Ты можешь себе представить маму в начале ее жизненного пути богачкой? Это полная бессмыслица, мы всегда еле сводили концы с концами. Если бы у нее имелись средства, то зачем было бы так туго затягивать ремень?

      – Не преувеличивай, нищетой это все-таки не назовешь, мы ни в чем не испытывали нужды! – возразила Мэгги, начиная злиться.

      – Это тебе всегда всего хватало. Ты многого не замечала.

      – Чего именно, хотелось бы узнать?

      – Трудностей в конце месяца. Думаешь, мама давала частные уроки только из любви к искусству, а папа посвящал выходные вычитыванию рукописей из чистого удовольствия?

      – Он работал в издательстве, а мама преподавала. Я думала, что все это входит в их обязанности.

      – Нет уж, вкалывать после шести вечера никак не входило в их обязанности. Думаешь, они отправляли нас в детский лагерь, а сами в это время нежились на Карибах? Нет, они работали. Мама даже подменяла в больнице регистраторшу приемного отделения.

      – Мама?.. – ошарашенно переспросила Мэгги.

      – Три года подряд, каждое лето, когда тебе было тринадцать, четырнадцать,