.

с тревогой заглянула ведуну в лицо, но тот отмахнулся и проворчал:

      – Поживу еще…

      В женском доме без дела не сидели: свободная ли, рабыня ли – работы хватало всем. Еще толком не привыкшую к своему новому положению Зоряну усадили за прялку, Долгождане принесли узел с чистыми рубахами: что порвалось – зашить, что прохудилось – залатать. Некоторое время Унн наблюдала за ней, потом подошла и негромко сказала:

      – Вижу, твои руки проворны, но не привыкли к трудной работе. Кем ты была у себя на родине, Гольтхэр?

      Долгождана не ответила. Новое прозвище не нравилось ей, казалось обидным. Старшие братья называли по масти коней и собак – Пегая, Воронок, Подпалый… Унн вздохнула, расправила неумело зашитую рубашку, показала, как правильно положить стежок, а потом потрепала девушку по щеке:

      – Ничего. Ты быстро научишься, если захочешь.

      Ближе к вечеру дочери Унн стали собирать на стол, а сама хозяйка принесла теплые одеяла и стала готовить два новых спальных места на лавках, стоящих вдоль стен. Тогда-то впервые и подала голос медноволосая Лив:

      – Разве словенская рабыня не должна спать там, где спят остальные рабы?

      – Ты же спишь здесь, – ответила на это Ольва. – Чем она хуже?

      – Для меня у ярла особое слово, – усмехнулась Лив. – Он велел мне жить в этом доме, а вам принимать меня как равную. А эта рабыня…

      – Замолчи, – сердито оборвала ее Унн. – Одним богам известно, что там на уме у Асбьерна, но знай, что ему не нравится, когда Гольтхэр называют рабыней.

      Она расправила на постелях пушистые одеяла, еще раз глянула на недовольное лицо Лив и вышла из дома. Через некоторое время Унн вернулась и с порога окликнула Долгождану:

      – Гольтхэр! Ступай во двор, тебя ждут.

      Первая мысль была о Любомире. Девушка отложила шитье, воткнула иглу в моток ниток и бросилась к двери. Распахнула ее – и обмерла.

      А черноволосый ярл, увидев ее, сказал:

      – Идем со мной.

      Шли молча, и Долгождана едва поспевала за широко шагающим Асбьерном. Любопытство, но еще больше страх снедали ее. Наконец, девушка не выдержала, ухватила ярла за рукав и негромко спросила:

      – Куда ведешь, воевода?

      – К Хравну, – отозвался он. – Служителю Одина. Заодно и подругу свою проведаешь.

      У Долгожданы отлегло от сердца, и она решилась спросить еще:

      – Не прогневайся, дозволь узнать… для чего ты меня оставил?

      Асбьерн остановился, повернулся к девушке, несколько мгновений смотрел на нее молча сверху вниз. Потом ответил:

      – Твоя подруга остается на острове, и мне не хотелось вас разлучать. Да и вряд ли кто отпустил бы такую красоту, – он протянул было руку, чтобы коснуться ее волос, но Долгождана отступила на шаг, и ярл, ничего более не сказав, направился дальше, в сторону дружинного дома.

      Дверь маленького домика скрипнула, и Любомира, прилаживающая над очагом какую-то посудину, подняла голову, ахнула, увидев подругу, и кинулась