Красные против белых. Спецслужбы в Гражданской войне 1917–1922. Николай Кирмель

с которой ему придется столкнуться после революции, и в связи с этим главным оружием ЧК стал террор. При этом они отмечают, что Ф.Э. Дзержинский, как и В.И. Ленин, отличался исключительной честностью, работоспособностью, готовностью пожертвовать как самим собой, так и другими во имя идеалов революции. Он и его помощники прибегали к «красному террору» только как к объективно необходимому средству классовой борьбы. Однако некоторые из простых членов ЧК, особенно на местах, наслаждались властью жестокости, не вдаваясь в высокие идеологические рассуждения. По жестокости ЧК можно сравнить со сталинским НКВД, хотя масштабы расправ были гораздо меньше. Вплоть до лета 1918 г. чинимый ЧК террор в какой-то мере смягчался деятельностью левых эсеров, на помощь которых большевики полагались на начальном этапе[92].

      Р. Фалиго и Р. Кофер в своей книге «Всемирная история разведывательных служб» характеризуют Ф.Э. Дзержинского как представителя идеала революционера, по примеру себя подбиравшего и ближайшее окружение. Они полагают, что он с полной ответственностью выполнял поставленные задачи, без жалости к кому бы то ни было, но и без излишнего пристрастия… Однако уже в конце 1920-х – начале 1930-х гг. чекистов с революционными идеалами сменили карьеристы[93].

      А вот американский историк Д. Рэйфилд утверждает, что благодаря Ф.Э. Дзержинскому у ВЧК и ее преемниц появился псевдорыцарский образ «щита и меча революции», а также убежденность в том, что органы госбезопасности должны быть центральной или высшей властью. Внесудебные полномочия ВЧК, как он считает, были введены непосредственно Дзержинским, хотя он всегда подчеркивал подчиненность руководителю партии[94]. Аналогичной точки зрения придерживаются В. Митрохин и К. Эндрю. По их мнению, после убийства М.С. Урицкого и покушения на В.И. Ленина ЧК самостоятельно объявила террор[95].

      Р. Пайпс посвятил целый параграф обоснованию принципиальных отличий «красного террора» от белого и террора якобинцев во время французской революции. Террор большевиков, по его мнению, являлся государственной политикой, носил систематический характер, был повсеместным и, как правило, бессудным. ВЧК была создана специально для проведения террора и стала государством в государстве[96]…

      Как и ранее, иностранные авторы проводят прямые аналогии между советскими и царскими органами госбезопасности. Так, Ф. Найтли утверждает, что много сотрудников ЧК было набрано из бывших работников царской тайной полиции – охранки – просто из-за нехватки агентурных кадров. Чекисты, по его мнению, переняли также и методы охранки по борьбе с подрывными элементами, например[97].

      Создание внешней разведки иностранные авторы связывают с потребностью большевиков противодействовать российским эмигрантским организациям. Так, Д. Ричелсон считает, что к 1920 г. Советы тревожили не немцы, а русские эмигрантские организации. Подобные организации, иногда прибегая к помощи правительств

92

Эндрю К., Гордиевский О. КГБ. Разведывательные операции от Ленина до Горбачева. М., 1992. С. 60, 62, 63.

93

Фалиго Р., Коффер Р. Указ. соч. В 2 т. Т. 1: 1870–1939. М., 1997. С. 148, 149, 153.

94

Rayfield D. Stalin and his Hangmen. N.Y., 2004. P. 56.

95

Andrew С., Mitrokhin V. The Sword and the Shield. The Mitrokhin Archive and the Secret History of the KGB. N.Y., 1999. P. 72.

96

Pipes R. The Russian revolution. N.Y., 1990. P. 266–282.

97

Найтли Ф. Указ. соч. С. 81.