Красные против белых. Спецслужбы в Гражданской войне 1917–1922. Николай Кирмель

I и советским развитием, между отсутствием свободы в царской России и контролем во времена Берия. Даже рассматривая эти примеры как продолжение традиций российской политической культуры, надо признать, что такие сравнения больше дезинформировали, чем информировали, так как игнорировали различия в уровне развития и сопутствующих условиях…»[82]

      Третий период, начиная с первой половины 1990-х гг., стал для историографии советских и белогвардейских органов государственной безопасности поистине этапным.

      Упразднение идеологического диктата, облегчение доступа исследователей к ранее закрытым архивным фондам привело к появлению более серьезных и обстоятельных работ, в которых переосмысливался опыт советской политической истории. Как верно отмечает профессор В.И. Голдин, в центре внимания постсоветской историографии оказались все те проблемы, которые до этого активно изучались на Западе: подмена диктатуры пролетариата диктатурой партии; изменение характера коммунистической партии в годы Гражданской войны; «красный террор» как метод строительства нового общества; эволюция теории и практики советской государственности и др. Особое внимание уделялось вопросам однородности ленинизма и сталинизма, «красного террора» эпохи Гражданской войны и сталинских репрессий. Кроме того, в отечественной историографии остро встал вопрос об исторической оценке руководителей Советского государства В.И. Ленина, И.В. Сталина, Л.Д. Троцкого, Ф.Э. Дзержинского и др. В результате авторы сформулировали новые концептуальные подходы к изучению политической системы Советского государства, ставшие методологической основой анализа проблем истории спецслужбы[83].

      Наибольшее число приверженцев среди российских историков приобрела тоталитарная концепция, подразумевавшая отрицание принципиальной разницы между политическими системами 1920-х и 1930-х гг. Некоторые ученые рассматривают 1920-е гг. как период идеологической, политической и в значительной мере практической подготовки к переходу к административно-командной системе, названной позднее тоталитаризмом. По мнению профессора С.В. Леонова: «Октябрьская революция, представлявшаяся большевикам как путь к подлинной демократии, как антибюрократический переворот, оказалась на деле дорогой к диктатуре, к установлению бюрократической системы, еще более мощной, чем в царской России»[84].

      Доктор исторических наук Т.П. Коржихина считает, что в результате наложения различных факторов власть начала быстро эволюционировать в новом по форме, но привычном по содержанию направлении: не самодеятельность и самоуправление народа, а диктатура[85]. В качестве основного звена политической системы советского общества выступало государство, а роль ведущего политического центра всего общества выполняла коммунистическая партия[86].

      Труды[87] зарубежных исследователей по истории Советского государства и работы

82

Dallin A. Bias and Blunders in American Studies on the USSR // Slavic Review. 1973. Vol. 32. Is. 3. P. 571.

83

Наше Отечество: Опыт политической истории. Т. 2. М., 1991; Трукан Г.А. Путь к тоталитаризму: 1917–1929. М., 1994; Гимпельсон Е.Г. Формирование советской политической системы. 1917–1923. М., 1995; Власть и оппозиция. Российский политический процесс ХХ столетия. М., 1995; Розин Э. Ленинская мифология государства. М., 1996; Шишкин В.А. Власть. Политика. Экономика. Послереволюционная Россия (1917–1928 гг.). СПб., 1997; Леонов С.В. Рождение советской империи: государство и идеология в 1917–1922 гг. М., 1997; Леонов С.В. Создание советской государственности: теория и практика (1917–1922 гг.): дис. … д-ра ист. наук. М., 1998; Репина Л.П. «Новая историческая наука» и социальная история. М., 1998; Яковлев А. Омут памяти. М., 2000; Медведев Р. Социализм в России? М., 2006 и др.

84

Леонов С.В. Советская государственность: замыслы и действительность // Вопросы истории. 1990. № 12. С. 41.

85

Коржихина Т.П. Извольте быть благонадежны! Об отношении власти к обществу. М., 1997. С. 10, 11.

86

Коржихина Т.П. Советское государство и его учреждения: ноябрь 1917 г. – декабрь 1991 г. М., 1994. С. 7, 8.

87

Pipes R. The Russian revolution. N.Y., 1990; Ward C. Stalin’s Russia. L., 1993; Andrle V. A Social History of Twentieth century Russia. L.; N.Y., 1994; Figes O. A people’s tragedy. A history of the Russian revolution. Penguin Publishing group, 1996; Davies S. Popular Opinion in Stalin’s Russia: Terror, Propaganda and Dissent, 1934–1941. N.Y., 1997; Sakwa R. The rise and fall of the Soviet Union 1917–1991. N.Y. – L., 1999; Stalinism: New Directions / Ed. by Sh. Fitzpatrick. London; N.Y., 2000; Фицпатрик Ш. Сталинские крестьяне. Социальная история Советской России в 30-е гг.: деревня. М., 2001 (Stalin's Peasants: Resistance and Survival in the Russian Village after Collectivization. N.Y., 1994) и др.