Красные против белых. Спецслужбы в Гражданской войне 1917–1922. Николай Кирмель

выхода в свет статьи. – Авт.) непосредственно к белогвардейским спецслужбам обратился крымский историк В.В. Крестьянников. Он исследовал становление и совершенствование структуры деникинской и врангелевской контрразведок в Крыму, показал их формы и методы борьбы с большевистским подпольем[102].

      В отечественной исторической науке первоначально сохранилась старая, прочно утвердившаяся в зарубежной историографии, тенденция рассматривать советские органы безопасности как независимый аппарат насилия и подавления инакомыслия. Авторы лишь фрагментарно касались вопросов роли и места спецслужбы в механизме государственной власти, а также некоторых направлений ее деятельности в качестве органа политического розыска. Более того, необходимый критический анализ источников нередко подменялся прямыми или косвенными заимствованиями положений из разработанных западной наукой концепций, апологетика чекистов сменилась их полной дегероизацией[103].

      Важным шагом в активизации изучения истории советских спецслужб стала работа научных коллективов при подготовке материалов для комиссии политбюро ЦК КПСС по реабилитации лиц, репрессированных в 1930-е – начале 1950-х гг.[104]

      Деятельность указанной комиссии стала толчком исследовательской работы по изучению особенностей реализации репрессивной политики Советского государства и роли в этом советских спецслужб. Получив более широкий доступ к архивным материалам, используя новые методологические подходы, российские историки подготовили целый ряд работ, в которых достаточно полно и объективно анализируются взаимосвязи между правящей коммунистической партией как организатором репрессивной политики и органами безопасности – исполнителями (а порой и инициаторами) акций по репрессированию граждан, депортации целых социальных и национальных групп населения и т. п.[105]

      По мнению исследователя С.А. Павлюченкова: «Красный террор периода Гражданской войны – явление многогранное и не поддается однозначной характеристике. Террор использовался большевиками как орудие борьбы с контрреволюцией, как средство против коррупции и злоупотреблений в собственном аппарате, как метод выколачивания из крестьян продовольствия и денежных налогов, как метод комплектования Красной армии… Динамика революционного движения, не достигающая своей цели, всегда неотвратимо приводит к репрессиям и террору как к последнему средству, вне зависимости от того, какими бы благородными и гуманными лозунгами ни питалось это движение в самом своем начале… Но большевизм внес в террор новое содержание, вознес на качественно новую ступень. Главная особенность красного террора – это то, что он одновременно служил и орудием борьбы, и инструментом социального преобразования общества»[106].

      Красный террор, по мнению исследователя А.И. Степанова, «трансформировался в строго централизованную, целенаправленную и весьма эффективную систему наблюдения, фильтрации,

102

Крестьянников В.В. Белая контрразведка в Крыму в Гражданскую войну // Русский сборник: исследования по истории России XIX–XX вв. М., 2004. Т. 1.

103

Медведев Р. О Сталине и сталинизме. М., 1990; Волков Ф.Д. Взлет и падение Сталина. М., 1992; Волкогонов Д. Троцкий. Политический портрет. В 2 кн. Кн. 2. М., 1992; Старков Б.А. Дела и люди сталинского времени. СПб., 1995; Жуков Ю.Н. Иной Сталин: Политические реформы в СССР в 1933–1937 гг. М., 2003 и др.

104

Реабилитация. Политические процессы 30–50-х гг. М., 1991.

105

Рыбаков А.М. Проблемы насилия и террора в Гражданской войне: дис. … канд. ист. наук. М., 1993; Литвин А.Л. Красный и белый террор в России. 1918–1922 гг. Казань, 1995; Хлевнюк О.В. Политбюро: механизмы политической власти в 1930-е гг. М., 1996; Булдаков В.П. Красная смута. Природа и последствия революционного насилия. М., 1997; Бугай Н.Ф. Социальная натурализация и этническая мобилизация (Опыт корейцев России). М., 1998; Сувениров О.Ф. Трагедия РККА 1937–1938 гг. М., 1998; Петров Г.Н. Диалектика соотношения «белого», «красного» террора и террора интервентов в годы гражданской войны в России (1917–1920 гг.). М., 1999; Голодин С.А. История политических репрессий на Дальнем Востоке России. 1920-е–1930-е.: дис. … канд. ист. наук. Благовещенск, 2000; Дзидзоев В.Д. Белый и красный террор на Северном Кавказе в 1917–1918 гг. Владикавказ, 2000; Иванова Г.М. ГУЛАГ в советской государственной системе (конец 1920-х – середина 1950-х гг.): дис. … д-ра ист. наук. М., 2002; Бугай Н.Ф. Корейцы в Союзе ССР – России: ХХ в.: История в документах. М., 2004; Лыкова Е.А., Проскурина Л.И. Деревня российского Дальнего Востока в 20–30-е гг. ХХ века: Коллективизация и ее последствия. Владивосток, 2004; Земсков В.Н. Спецпоселенцы в СССР, 1930–1960 гг.: дис. … д-ра ист. наук, М., 2005; Мильбах В.С. Политические репрессии командно-начальствующего состава РККА и РККФ на востоке страны в 1936–1939 гг.: дис. … д-ра ист. наук. Иркутск, 2005; Балмасов С.С. Красный террор на востоке России в 1918–1922 гг. М., 2006; Алешкин П.Ф. Крестьянские восстания в России в 1918–1922 гг. От махновщины до антоновщины. М., 2012 и др.

106

Павлюченков С.А. Военный коммунизм в России: власть и массы. М., 1997. С. 203.