Теория прогресса. Геннадий Прашкевич

самый?»

      «Ну да. Челюскинец!»

      «А где ж это ты мог подружиться с Отто Юльевичем? – Шмидта в Ленинграде все называли по имени-отчеству. – В мастерской, что ли?»

      «Да нет, в трамвае! – честно признался Колька. – Как-то еду в трамвае. Ну, зайцем, зайцем. А меня за плечо этак вежливо. Ну, думаю, влип. А голос вежливый. Вот, дескать, товарищ, передайте кондуктору гривенник! Я гривенник передаю, а сам глаза скосил. Точно Шмидт! Я сразу его узнал. Борода, что веник, и глаза голубые, и ростом под потолок! Так думаю, что и я поглянулся Шмидту».

      С Колькой не заскучаешь. Колька сейчас уже, наверное, прорвался на фронт.

      Три года уже прошло, как не виделись. Работает сейчас, наверное, с полевой рацией. Чуб зачесан направо, плечи раздались. На рукаве форменного кителя – черный круг с красной окантовкой и в центре две красных зигзагообразных стрелы на фоне адмиралтейского якоря!

5

      Ладно, вздохнул Вовка. Не в Игарку плыву, в самом деле!

      Это только мама думает, что в Игарку. И боцман Хоботило радуется, что выкинет иждивенца с борта в Игарке. И капитан Свиблов поправляет белый шарфик из презрения к пассажиру. А у меня свои планы.

      От одной только мысли о задуманном по спине Вовки начинали бегать мурашки.

      Но о задуманном никому! Никто о задуманном не знал. Даже пес Белый не знал. Хороший пес, но Вовкина тайна была столь велика, что не доверил он её даже такому хорошему псу, как Белый!

      Глава вторая.

      АТМОСФЕРНЫЕ ЯВЛЕНИЯ

1

      Завтра или послезавтра, знал Вовка, морской буксир «Мирный» бросит якорь в тихой бухте Песцовой. На берегу, на острове Крайночном, уже два года ждут смены советские зимовщики. Соскучились, стосковались по Большой земле, отвыкли от гражданской жизни, устали, а все равно Илья Сергеевич Лыков – начальник зимовки недавно потребовал от Главного Управления Главсевморпути, чтобы его лично оставили еще на одну зимовку. Так что сойдут в Песцовой мама и Леонтий Иванович, а радист с Крайночного один поднимется на борт. Вот тогда Вовка и улучит момент: незаметно юркнет в ледяные торосы. Одет как надо, карманы набиты сухарями и сахаром. Ищи-свищи ветра в поле! Время военное, зима на носу, судно ждать пацана не станет. Ну, ругнется боцман, ну, всплакнет мама, ну, запишет Леонтий Иванович в записную книжечку: срочно разыскать такого-то мальчишку, а капитан Свиблов никого ждать не станет. Время военное. Не позволит капитан Свиблов торчать своему судну в замерзающей бухте.

      Пару дней пережду в снегах, потом вернусь к людям.

      Варить обеды? Пожалуйста! Ходить на охоту? С превеликим удовольствием. Снимать показания приборов? Да нет никаких проблем! Хоть все четыре раза в сутки – в час ночи, в семь утра, в час дня и в семь вечера. Он справится. Ради зимовки Вовка готов был заняться даже уроками. Но самое главное, конечно, обеспечить бесперебойную работу метеостанции острова Крайночного. Фронт должен регулярно получать северные сводки. Никто не упрекнет Вовку в том, что в самый разгар наступательных боев одна тысяча девятьсот сорок четвертого года, когда смелые советские бойцы подошли к границам Восточной Пруссии, захватили важные плацдармы в Польше