Закат над лагуной. Встречи великого князя Павла Петровича Романова с венецианским авантюристом Джакомо Казановой. Каприччио. Сергей Цейтлин

темными кудрявыми волосами и большими черными глазами, молодая дама. Она избегала глаз графини. Граф видел, но старался не присматриваться, как грудь ее вздымалось в декольте. Целуя ей руку, он услышал слабый лавандовый аромат ее духов, и у него мурашки пробежали по спине, когда он взглядом смерил ее пышные формы.

      – Жена моя – коренная гречанка, – сказал капитан Марин. – Мы поженились, когда я служил на венецианском острове Корфу.

      – Ну, конечно, Греция! Там же все началось! Вся Европа! – граф не мог свести глаз с коралловых губ Изабеллы, и в тоже время чувствовал, как графиня дергала его за локоть.

      – Изабелла держит литературный салон, тут у нас, прямо в палаццо, – сказал ее муж. – Она много читает.

      Усатый капитан Марин выглядел узколобым офицером, и все русские определили, что его русалочка скоро нырнет обратно в море.

      – И кого Вы там читаете, мадам, в Ваших Салониках? – деликатно спросил граф, не зная, на какой части ее тела остановить глаза.

      – Простите, где, Ваше Сиятельство? – сконфуженно спросила Изабелла.

      – В… – граф понял, что сказал что-то не то и слегка опешил, увидев, как уставилась на него вся его свита, – в… я имею в виду, в Вашем Соломинке?

      – Где?

      – То есть… в Вашем салоне литературном! – граф выпрямил спину.

      – Мы читаем Гете, и Ларошфуко, и Шекспира.

      – И что Вы скажете по поводу юного Вертера?

      – Какая трагическая судьба! Как же можно отвергать такого чистого, тонкого, пылкого юношу?! – ответила Изабелла, прикусывая нижнюю губу.

      – Ваше Сиятельство, – Пезаро появился в поле зрения графа, таким образом, отвлекая его от Изабеллы. – С нетерпением хочу Вам представить восходящую звезду европейской скульптуры, нашего дорогого Антонио Канову.

      Графу пришлось сосредоточиться на молодом человеке, искавшем его внимания.

      – О, ваятель! Интересно, очень интересно!

      – Не просто ваятель, а ведущий экспонент неоклассицизма. Одухотворитель мрамора! Образец чистоты! Кульминация идеализма!

      – Очень интересно, очень интересно, – продолжал граф, одним глазом следя за ускользающей Изабеллой.

      – Это правда, Ваше Сиятельство, что вашу столицу все называют Балтийской Венецией? – спросил утонченный темноглазый красавец. – Это так?

      – Ну… что-то общее есть, несомненно. Однако я еще не понял, что именно.

      – Я представляю серо-розовую гранитную набережную на фоне блекло-голубого летнего, не темнеющего ночью неба. Должно быть, дивное зрелище!

      – У Вас отличное воображение, мой друг. Вот мы скоро собираемся строить дворец подле столицы, именно в вашем стиле. Я уже видел эскизы. Мне кажется, ваши изящные скульптуры очень бы подошли для интерьера этого дворца. Правда, дорогая? – граф обратился к супруге, которая охотно ему кивнула. – Вы бы не смогли исполнить пару заказов? С разрешения нашего почтеннейшего прокуратора, разумеется.

      – Превосходная идея! – одновременно воскликнули Пезаро и Канова.

      – Может быть, ваши работы