Граф Сардинский: Дмитрий Хвостов и русская культура. Илья Виницкий

что граф Хвостов убедительно просил меня заехать в его владения, если поеду на прославленный им Переславль-Залесской). – А где же Кубра? – Да уже проехали. – Ступай к графу Хвостову. – Приехали. Пред домом его большой зеркальный пруд, а на пруде Китайская беседка. Призываю управителя и вхожу в беседку, украшенную эстампами и портретами Русских литтераторов. На одной части стены, которую нельзя было закрыть картинами, вижу надпись карандашом: «Здесь был рифмоплет Воейков, поклонился праху великаго поэта и праху его родителей и пил воду из Кубры». И я вынул карандаш и написал:

      Здесь также был

      Хозяина усердный почитатель,

      Забытый Музами издатель;

      Но струй Кубры, увы! не пил.

      Не пил же потому, что очень тороплюсь,

      И праху же родных

      Поэта поклонюсь

      И помолюсь,

      Чтоб жил он доле их.

      Послал и за водой сейчас ваш управитель.

      Да здравствует почтенный сочинитель,

      Воспета кем Кубра.

      Ура!

      По Сеньке шапка, по поэту стихи. Доброе дело, говорят, не остается без награды. За стихи управитель гр. Хвостова напоил меня и сына чаем, человека моего водкой, а лошадей подчивал сеном.

      Ах! какие сладкогласныя лягушки в пруде его сиятельства! Заквакали анапестом, когда вышел я из беседки [Измайлов 1871: 1001–1002].

      Прежде всего, Измайлов высмеивает здесь стихотворное послание к нему, написанное графом Хвостовым в 1826 году:

      Благонамеренный! Когда приедешь в Тверь,

      Скорее отопри свою ты Музам дверь;

      Хариты при Неве внушая басни, сказки,

      Вновь будут продолжать свои на Волге ласки…

      Не бойся от стихов себе случая злого,

      Не бойся повстречать на Волге домового.

      Кто добр, кто правды друг, благотворить всем рад,

      Тот верно за стихи не будет сослан в ад [V, 190].

      (Так Дмитрий Иванович отвечал на известную сатиру Измайлова «Стихотворец и черт», герой которой – пародия на Хвостова – замучил своими стихами самого дьявола.)

      В послании к Измайлову Хвостов живо описывает маршрут, по которому адресат может попасть к нему в Слободку:

      Махни из Кашина в Калязин монастырь;

      Оттоле в гости к нам, в Залесские пределы

      Чрез общую реку, чрез Нерль, луга и селы.

      Поспеешь, говорю, в четыре ты часа

      Туда, где Клещино – Российских вод краса,

      Где город Переславль, возникнув над горами,

      Столь живописными любуется местами;

      Из города к Кубре не дальний переезд

      И, право, от Гориц тринадцать мерных верст [V, 193].

      Измайлов, как мы видим, точно следует хвостовским инструкциям, но, увы, не находит здесь поэтических красот кубрского поместья, обещанных ему Хвостовым. Даже Кубры он не приметил и струй ее, возлюбленных покойным родителем графа, не испил. Более того, и самого хозяина не было на месте. Свой визит в Слободку Измайлов превращает в маленькую сатиру, причем не только