В огонь и в воду. Амеде Ашар

шагу. Сильный шум раздавался из деревни.

      – Вот лучшее доказательство, что тот, кого мы ищем, еще не убрался отсюда! – сказал граф Гедеон.

      Он остановил за руку женщину, бежавшую с узлом платья на голове. Та упала на колена, думая, что пришла её смерть.

      – Встань и расскажи, что там такое?

      – Ах, мой Боже! сам дьявол напал на нашу сторону!

      – Да, дьявол или барон – это одно и тоже. Что же он там делает?

      – А все, что не позволено делать, добрый господин. Сначала ещё шло порядочно; вся ватага казалась усталою и толковала, что пора спать; начальник велел приготовить обед, когда они проснутся. Трактирщик поставил кастрюли на огонь, а на дворе накрыли большой стол. Но как только они открыли глаза и выпили несколько бутылок, то стали прямыми язычниками.

      – Совсем пьяные, значит?

      – Совершенно!

      – Ну, тем лучше!

      – Что вы говорите? Они собираются разграбить деревню для забавы. Я, пришла было с другими, посмотреть и едва унесла ноги. Послушайте-ка!

      В самом деле, слышался сильный шум и выстрелы. Перепуганный скот бежал из деревни с отчаянным ревом. Старуха бросилась тоже бежать. Граф поехал к деревне.

      – Берегитесь, детки, пляска начинается! Смотрите, руку на пистолет и, как только я подам сигнал, – не зевать!

      – А какой же будет сигнал?

      – Чёрт возьми! шпага наголо! Как только я ее выну – стреляй в разбойников и руби их!

      Они приехали на главную улицу Сен-Жан-ле Конталя, в конце которой стоял трактир, прославившийся жареными гусями. Повсюду царствовал страшный беспорядок. На жителей напал панический ужас. Чтоб добраться до трактира Золотого Карпа, надо было только идти навстречу бегущим. Адский шум выходил оттуда.

      Через растворенную дверь виден был барон верхом, со шляпой на бровях; он осушил целый жбан и смеялся во все горло, Кругом него – самый шумный беспорядок. Ломали мебель, бросали посуду за окошко. Несколько разбойников гонялись за служанками, которые не знали, куда спрятаться; стол был опрокинут, несколько бочек расстреляно из пистолетов и вино лилось ручьями на красный пол. Негодяи, припав на колена, так и пили прямо с полу. В углу плакала девушка с обнаженными плечами. Там и сям солдаты торопливо совали в мешки и чемоданы награбленные вещи. Другие стреляли в кур и уток и вешали убитых за ноги к седлам.

      – Ату его! ату его! – кричал барон, забавлявшийся, как король.

      Труба протрубила поход: кто держался еще кое-как на ногах, сели на коней и выровнялись подле барона де Саккаро, красного, как пион. Другие пошли, качаясь, на конюшни и вышли оттуда, таща лошадей за поводья.

      – Все крепки и славно вооружены, – сказал Франц, – и не двадцать их, а тридцать!

      – Ну, тем будет забавнее. На балу, ты сам знаешь, чем больше танцующих, тем веселей, – отвечал Джузеппе.

      – Можно мне выбрать себе одного? Вот тот в красном плаще мне нравится.

      – А меня особенно соблазняет толстяк, с зеленым пером на шляпе.

      – Выстрелим-ка разом, будет пара.

      Выстроив кое-как свою банду, барон огрел