Миссия «Двойник». Александр Терентьев

свой выбор, – майор резко повернулся и, раздраженно хлопнув дверью, выскочил из подвала.

      Несколько минут тягостной тишины прервал негромкий голос капитана:

      – Напрасно вы так, Яков Иосифович… Гольтерс из породы фанатиков, и не дай вам бог узнать, какие из фанатиков страшнее – большевистские или национал-социалистские… Единственное, чего вы добьетесь своим упрямством, – майор отдаст вас Густаву, этой тупой свинье. Знаете что… А идемте-ка мы с вами на свежий воздух! – затем Ройшле небрежно бросил в сторону ефрейтора: – Я забираю его. Под мою ответственность…

      Вновь увидев солнце, зелень травы и деревьев, Яков едва смог сдержать радостный вздох хотя бы временного облегчения, что не ускользнуло от внимания капитана, на губах которого мелькнула понимающая улыбка. Неспешно и молча прошли полсотни метров по посыпанной кирпичной крошкой дорожке, затем Ройшле произнес с легким оттенком брезгливости в голосе:

      – Вот, полюбуйтесь… Забавно, не правда ли?

      На огороженном колючей проволокой обширном участке вповалку лежали, стояли, прохаживались сотни, а может и тысячи, грязных, обросших, оборванных и изможденных бойцов в красноармейской форме. Точнее – бывших бойцов. Сейчас это были просто несчастные и голодные люди, которые по законам войны считались военнопленными.

      Вдоль проволоки лениво прохаживались часовые с огромными овчарками на поводках, а по углам периметра возвышались вышки, на которых виднелись пулеметы и прожектора. Кто-то из немецких солдат бросил в толпу пленных несколько окурков и полбуханки эрзац-хлеба. В гуще людей мгновенно вспыхнула потасовка: те, кто посильнее да поудачливее вырывали друг у друга вожделенные «пару затяжек» и кусок почти настоящего хлеба. Те, кто послабее, бросали на «счастливчиков» полные голодной тоски и зависти взгляды. Для немцев же подобные стычки, видимо, становились бесплатным концертом, во время которого солдаты взрывались радостным гоготом и даже делали ставки на того или иного «крепыша», подбадривая «бойцов» криками вроде «давай-давай, руссише швайнхунд, попляши, лос!!!»

      – Ужасно, правда? Вы ведь не хотите туда, Яков? – над ухом так неожиданно раздался вкрадчивый голос Ройшле, что Яков вздрогнул, что опять же не укрылось от капитана. Пройдя еще немного в сторону, капитан указал на крепкий, добротный забор, за которым прогуливались тоже люди в военной форме, но выглядели гораздо чище и ухоженнее, да и охрана была чисто символической – на вышке скучал всего лишь часовой с винтовкой.

      – Там содержатся англичане, французы и прочие… А знаете, почему у них все иначе и кормят их трижды в день? Им выдают сигареты, они даже посылки по линии Красного Креста получают… А потому, уважаемый Яков, что их страны подписали конвенцию о военнопленных, а ваша – нет! Ваш… лидер на весь мир заявил, что в Красной армии нет и не может быть военнопленных, а есть только… знаете кто? Предатели Родины! Для всех ваших вы, товарищ Джугашвили, – предатель! Вот вы, умный, образованный человек, неужели вы