Звёздная метка. Александр Кердан

сжёг эти его записи.

      Он тут же спустился в истопницкую, где на удачу никого не оказалось. Панчулидзев открыл дверцу печи и стал вырывать из записной книжки листы и бросать их в огонь. В последнюю очередь он отправил в топку сафьяновую обложку и собрался уже уйти, когда на картонной основе обложки стали проступать буквы.

      Панчулидзев схватил кочергу и выгреб горящую картонку из печи, ногой затоптал пламя. С трудом, но разобрал надпись: «Москва. Петропавловский переулок у Хитрова рынка. В трактире “Сибирь” спросить господина Завалишина».

      Он несколько раз повторил прочитанное и бросил картонку в огонь. Дождался, пока она сгорит дотла, поворошил пепел кочергой:

      «Надо же, шен генацвале[29] Николай, вспомнил ты нашу игру в тайнопись! Мы ведь часто посылали письма, написанные молоком… А прочесть их можно было, только подержав над огнём… Конечно же, ты просил сжечь записки не только затем, чтобы уберечь их от чужих глаз, но и чтобы я смог узнать адрес нового тайника…»

      Эта предосторожность друга в свете нынешних событий вовсе не показалась Панчулидзеву излишней.

2

      Полина появилась в его квартире ранним утром. Про такие визиты так и говорят: свалилась, как кирпич на голову. Панчулидзев даже не успел подумать, что своим вчерашним появлением у Радзинской вызвал этот ответный визит. Едва она вошла, как он напрочь забыл обо всём на свете и только растерянно хлопал длинными и густыми, как у девушки, ресницами, вдыхая её такой знакомый аромат, слушая и не слыша слова, которые она выпалила скороговоркой:

      – Ах, какой сегодня чудесный день! Снег выпал… Он, вы не поверите, пахнет арбузом! Вы ели когда-нибудь астраханские арбузы, князь? Ах, право, о чём это я? Конечно, ели – вы же родом с Волги, если я, конечно, не ошибаюсь… Куда же вы так надолго пропали, князь?! Это непозволительно – так скоро забывать старых друзей…

      Она весело оглядела его с ног до головы, словно наслаждаясь произведённым эффектом, и приказала:

      – Помогите же гостье раздеться, дорогой князь. Или мы так и будем стоять в прихожей?

      Панчулидзев торопливо помог ей снять кунью шубу, на которой ещё не растаяли снежинки, поискал взглядом, куда её пристроить, и не найдя подходящего места, повесил на спинку стула.

      Полина прошла в комнату, огляделась с таким видом, будто впервые оказалась здесь. Спросила неожиданно:

      – Что у вас случилось вчера?

      Она произнесла вопрос таким тоном, что Панчулидзеву показалось: она знает обо всём и подсмеивается над ним и над его страхами.

      Щёки у него вспыхнули, но он сдержался и ответил как можно спокойнее:

      – Ничего серьёзного, графиня. Если, конечно, не считать одной мелочи: кто-то хотел меня убить…

      Он ожидал, что она поднимет его на смех, и приготовился принять вид недоступный и строгий, но Полина перестала улыбаться, подошла к нему, пристально посмотрела в глаза и спросила встревоженно:

      – Вы в самом деле уверены в этом, князь? Что

29

Шен генацвале Николай – уважаемый Николай, друг (груз.).