Переписка князя П.А.Вяземского с А.И.Тургеневым. 1824-1836. Петр Вяземский

мы, видно, с тобой здесь не. увидимся. Я только хотел бы звать твое дело, а там и чорт с тобой!

      Читал ли ты Ourika? Прелесть! Отчего у нас и такой безделицы никто не в состоянии написать? Читал ли ты Кюхельбекериаду во второй «Мнемозине»? Я говорю, что это упоение пивное, тяжелое. Каково отделал он Жуковского и Батюшкова, да и Горация, да и Бейрона, да и Шиллера? Чтобы врать, как он врет, нужно иметь язык звонкий, речистый, прыткий, а уж ничего нет хуже, как мямлить, картавить и заикаться в вранье: даешь время слушателям одуматься и надуматься, что ты дурак. Что у нас за литература? М-me Stäel говорила о творениях m-me Souza, que c'était de la littérature de colibri, а у нас c'est de la littérature de corbeau.

      31-го. Москва.

      Ты от Константина Булгакова получить 6500 рублей ассигнациями. Из них отдай Карамзину 4310 рублей; 80 червонцев золотом лучших и бумажками, сколько придется за лучшие по петербургскому настоящему курсу, Николаю Николаевичу Новосильцову при письме моем и спроси у него, как платить: золотом или ассигнациями. Не понимаю, как до сей поры залежался у меня этот долг. 1200 рублей дай Жуковскому; а рассчеты ему наши пришлю на следующей неделе. Что останется из денег, оставь пока у себя. Пока прощай! Я в расплатах по горло! Спроси у Северина, что я ему должен за парижские книги и заплати ему.

      Если с Новосильцовым есть Журковский, то спроси, нет ли у него росписки моей в получении этих червонцев, которые он мне дал при отъезде моем в Москву из денег Николая Николаевича, и точно ли 80 должен я; или спроси о том у Гомзина.

      643.

      Тургенев князю Вяземскому.

      5-го августа. [Черная Речка]. Утро.

      Сию минуту получаю письмо твое, предваренный о нем Булгаковым вчера еще. Распрощался сейчас с Боратынским, которого отпустил в возвратный поход на финский север с надеждою и, проводив от себя Жуковского на Елагин остров к педагогической должности его, спешу отвечать тебе, но не знаю, успею ли послать письмо сегодня*

      Приняв деньги от Б[улгакова], расплачусь со всеми и пришлю от всех росписки. Карамзина уведомил о четырех тысячах теперь же. С Нов[осильцовым] и с Гомзин[ым] повидаюсь, но Юрковского, кажется, с ними нет. Будь верен себе и нам и, расплачиваясь, не откладывай ничего на прихоти. В числе их – все несущественно нужное для пропитания себя и детей, Это одно может нас успокоить. Часто заглядываю в будущность твою и Карамзиных и ужасаюсь за детей; но дети Карамзина имеют великое наследство: «Историю», и не всегда же Главное училищ правление будет по экземпляру на губернию подписываться на славу отечества. Недоимку взнесут детям, и это спасет их от голодной смерти, а Русь от стыда; но ты еще не нажил из этого наследства. Наживай, а между тем сохрани развалины отцовского. Мысль о детях часто погружает Карамзина в ужасную грусть, смягчаемую только верою в Провидение, которая в нем сильна по-своему. Он чаще прежнего страшится за их будущее, особливо при беспорядках в его имении, с которого ничего не получает. Я предлагал ему туда ехать немедленно и при помощи дельного приятеля при вести в повиновение крестьян