Белый Шанхай. Эльвира Барякина

забрал его душеньку к себе в гарем.

      Джя-Джя так и не узнала, что Клим превратился в одного из лучших журналистов Аргентины и был вхож к самому президенту. Ну, дай Бог ей гаремного счастья!

      Клим думал, что никогда не забудет ее, а вот поди ж ты – познакомился с Ниной, и опять все пошло по-новой: огонь в глазах, в голове – сладкая неразбериха. Но и эту женщину он потерял.

      Войдя в “Гавану”, Клим отвел трепещущую Аду к гримерке, а сам отправился в ресторанный зал. Там уже было полно туристов и военных моряков с кораблей Великих Держав. Публика была исключительно белой: два здоровых вышибалы следили, чтобы в двери не дай бог не сунулись азиаты или негры.

      Филиппинский оркестр наигрывал фокстрот, между столиками сновали официанты в белых куртках – они работали за чаевые и еду и из кожи вон лезли, чтобы услужить клиентам.

      “Гавана” тоже изменилась. Теперь над столами висела реклама пива, подсвеченная лампочками, – а ведь раньше тут все освещалось газовыми рожками. Кирпичные стены отштукатурили и расписали фресками, сцену переделали… Только закопченный бар остался прежним – с его рядами разномастных бутылок, мутными зеркалами и золоченым божком удачи на верхней полке.

      Из задних комнат показались такси-гёрл и чинно направились к своим столикам. Ада появилась последней: ей подмазали брови и губы и воткнули в волосы красный цветок. Два английских матроса сразу же бросились к ней с билетами, и Ада, растерявшись, стала искать взглядом Клима. Хорошо хоть управляющий подошел к ним и поделил, кому из кавалеров танцевать первым.

      Грянула музыка, и Ада пропала в веселящейся толпе.

      – Ну, с почином твою девицу! – сказала Марта, подсаживаясь к Климу. – Меня уже многие про нее спрашивали.

      – Она еще совсем ребенок… – начал Клим, на Марта его перебила:

      – Подумаешь! Когда я стала такси-гёрл, мне и тринадцати лет не было. А ты всю ночь собрался ее караулить?

      Клим кивнул.

      – Не бойся, ничего с ней не случится, – засмеялась Марта. – Я уже предупредила наших, что твоя цыпочка пока не будет работать наверху.

      Для Клима была невыносима мысль о том, что ему придется жить за счет Ады. Но где и как он мог раздобыть денег?

      Когда он девятнадцатилетним мальчишкой приехал в Шанхай, его первым коммерческим предприятием было разведение ворон. Дамы возмущались, что в городском парке невозможно гулять из-за птиц, гадящих на шляпы, и Муниципальный Совет объявил награду за каждую воронью тушку. Однако убивать птенцов было жалко, и Клим отпустил их, а сам устроился в чайную фирму, хозяин которой потом выслал его в Буэнос-Айрес.

      Уже тогда было ясно, что Поднебесная Империя умирает и ее гражданам стоит готовиться к трудным временам, – и вот они наступили.

      Уверенность в собственном превосходстве сыграла с китайцами злую шутку. Купаясь в отблесках былой славы, они даже не интересовались европейской культурой и наукой, а уж о том, чтобы учиться у “белых дьяволов”, не могло быть и речи. Все это привело к чудовищному отставанию во всех отраслях