Пугачев и Екатерина. Владимир Буров

сказал Канцлер, и сам не понял, как только его губы, его горло могли воспроизвести это хихиканье.

      В ответ тоже захихикали.

      – Дурной пример заразителен, – счел нужным добавить Князь, прежде чем доложить Со о случившемся.

      Оказалось, что он даже под маской узнал Лизку Воронцову, любимую женщину убиенного Петра Третьего.

      – За каким столом она сидела? – спросила Со.

      – Так в том-то и дело, – хлопнул ладонью по коленке Бестужев, – что не за столом она сидела, а…

      – Что, А? Договаривай.

      – Так под столами лазила, и делала миньет всем, кто попросит.

      – Скотина, она и есть свинья, – резюмировала Со. – Другого я от нее и не ожидала.

      – Да, по-человечески, ей неинтересно, – согласился Князь. И добавил: – Че делать-то будем? А ты хотела сделать из нее фаворитку. Вот тебе и фаворитка!

      – Возьми ее пока себе, Князь, – сказала Со.

      – Мне неудобно.

      – Почему?

      – А вдруг Петрушка вернется? Ведь никто же не нашел его тело. А если и не вернется, меня будут звать Петрушкой.

      – А тебе стыдно быть Петрушкой, Петром Третьим, моим мужем?

      – Так нет, конечно.

      – Хочешь трахнуть меня сейчас?

      – Так я бы не против, конечно. Только, боюсь, другие будут против.

      – А кто там следующий?

      – Так Вяземский рвется. Честно, как с цепи сорвался. Не хотел меня пускать.

      Между тем за дверями послышал изрядный шум. Какой-то верзила раскидал всю очередь и прорвался без билета к Княгине Дашкой, только что назначенной Президентом Академии Наук. Уже в апартаментах этот верзила столкнулся с другим верзилой. Началась драка. Бой, так сказать, не за жизнь, а за тело Президента Академии Наук.

      – Вы бы лучше стихами посоревновались, – сказала им Да, выходя голая из-за занавеса, и закуривая. По совету Со, они решили перейти на легкие дамские сигары.

      Это были Ломоносов и Державин.

      – А я вот тебя энтропией! – кричал Ломонофоффе, проводя правый боковой.

      – На вот те, энтальпией! – рявкал Державин, проводя апперкот, и добавлял: – Ни за что не уступлю тебе мою красотуленьку Книгинюшку Дашеньку.

      А за слегка приоткрытой дверью прыгал и рвал на себе волосы Граф Панин, и орал, что ребята трахают вдвоем:

      – Практически цель всей жизни Екатерину Романовну Дашкову.

      Между прочим, еще перед началом праздника Со объявила:

      – Хочу быть Пират Риццей для всех, а не только для избранных Князей, Графов и прочих Баронов. Поэтому. – Она встала на стол:

      – Зовите меня отныне, если что:

      – Екатериной! – Виват.

      – Виват Екатерина! И так далее. А именно:

      – Екатерина! Как все.

      Но Дашка, видимо, чтобы привлечь к себе побольше внимания, даже написала на двери – правда, с обратной стороны:

      – КАТЕ. – И многие ошибались. Скорее всего, и поэт Державин с ученым поэтом Ломонофоффе подрались из-за Со. Думали она:

      – Кате.

      Потемкин, правда, называл ее:

      – Като. –