Диктатор. Сергей Снегов

ей помочь – противорезонансных жилетов для деревьев еще не создали. Потом я часто думал, удалось ли той сосенке выжить после жестокой вибрации, или насильственный резонанс погубил ее так же верно, как губил человека. Я до сих пор этого не знаю.

      Дорога во вражеский тыл была свободна. К полночи полк уже был в десяти лигах от Барты, сделали первый привал. Позади грохотали орудия электробарьера, им отвечала подоспевшая вражеская артиллерия.

      К рассвету полк осилил полдороги. Я колебался: объявить ли дневку, или продолжать поход. Нигде не было и следов противника. Зато мы заметили три водолета, пролетевших в стороне и, по всему, не подозревавших о нашем существовании.

      Я засмотрелся на красиво плывущие в воздухе машины. Мы знали, что Кортезия приступила к массовому их производству, и у нас готовились их выпускать, но над полями сражения они пока появлялись редко.

      Я вызвал Павла по врученному мне приборчику. Голос Прищепы звучал так чисто, словно он стоял рядом. Я сказал, что если продолжить поход без остановки, то к вечеру подойдем к дороге, по которой конвоируют пленных. Но я боюсь открыто двигаться при свете дня.

      – Можешь идти спокойно, – сказал Павел. – В окрестности твоего полка население давно эвакуировано, а вражеских частей и в помине нет.

      – Где ты находишься?

      – На рассвете форсировал Барту. К шоссе подойду завтра.

      – Гамов переправился?

      – Он ведет бой уже с трех сторон. Он не торопится прорываться, чтобы дать возможность нам укрепиться. Когда Гамов решит, что пора действовать, он легко опрокинет противника впереди и еще легче оторвется от тех, кто наседает на флангах. Между прочим, охрана пленных не догадывается, что мы готовимся блокировать их колонны. Они шествуют неторопливо, с песнями и музыкой.

      – Меня тревожит беспечность родеров.

      – Радуйся их беспечности!

      Я дал команду двигаться и днем.

      К ночи мы подошли к шоссе, где шла пленная дивизия. Солдаты валились с ног. Я снова связался с Павлом. Он считал, что до следующего полудня встречи не ожидать: первая колонна на расстоянии дневного перехода от меня. Гамов начинает переправу, сказал Павел. Вражеская оборона на Барте сметена, на флангах идут бои. Противник еще не верит, что мы идем в его тыл, а не на восток, к своим. И укрепляет свою оборону не там, где мы реально прорываемся. Неподвижный до того четвертый корпус патинов отодвигается, освобождая родерам территорию с востока, чтобы те смогли нас окружить.

      – Пока все идет на пользу нашему плану, – закончил Павел.

      Я разрешил солдатам глубокий ночной отдых. Сам я спал плохо. Сон прерывался трубными сигналами тревоги. Я вскакивал, готовый скомандовать атаку, но сигналы грохотали лишь в моем мозгу. На заре я проверил, как расположился полк.

      Позиция была удачная. Дорога петляла по холмистой местности. Среди возвышенностей теснилась