Диктатор. Сергей Снегов

родеры не появятся утром, пойду на сближение с тобой, – сказал Павел. – Все же самое умное для них – повернуть назад. А не повернут, нажму на них с тыла.

      Для врага это действительно было самым умным – броситься назад, под укрытие основных сил. Слабый полк Павла не выдержал бы концентрированного удара всего конвоя. Павел повторил, что возвращения родеров не ожидает: они настолько уверились в своем превосходстве, что ищут не самых умных, а самых скорых решений.

      – Завтра родеры всей массой обрушатся на тебя, Андрей! Гамов форсировал Барту, но с тяжелым вооружением движется медленно. От твоей стойкости зависит спасение пленных.

      Павел не хуже меня понимал, что любая стойкость имеет пределы. Я прикидывал, удастся ли неприятелю за ночь подтянуть к нашим позициям основные силы. Во вражеских колоннах слышался шум машин, разведка фиксировала передвижение людей. С рассветом надо было ожидать жестокого удара.

      Удар был не только жестоким, но и очень продуманным. Родеры действовали в лучших своих боевых традициях, отнюдь не утраченных за тридцать лет разоружения после последней войны. Они и не думали наваливаться на нашу оборону, заставляя нас беспорядочно сражаться по всей линии. Они обрушивались десятикратным превосходством на крайние точки сопротивления и, подавив их, продвигались дальше. Они умели сражаться, эти молодые потомки воинственных отцов, некогда наводивших страх на весь мир, – они не просто дрались, демонстрируя бесстрашие, а разыгрывали бой, как шахматную партию. У нас не хватало сил противостоять такому умению. Разумеется, я мог поднять свой полк на открытый бой и на какой-то срок отогнать врага. Но конечный результат мог быть только один: наше поражение. И мы это понимали, и враг это понимал.

      И, сдавая одну позицию за другой, я прикидывал, сможем ли продержаться до темноты. Некогда колдун-военачальник остановил на часок солнце, чтобы одержать победу при свете. Я отдал бы половину жизни, чтобы заполучить в свой полк колдуна, способного ускорить величавое шествие солнца по небосклону. Но солнце не торопилось: подошло к полудню, прошло сквозь него – а ожесточенный бой все не стихал. И тут мы услышали далекую трескотню резонаторов, над лесом позади нас взлетели синие искорки импульсов.

      – Напал на вражеский арьергард, – сообщил Павел. – Огрызаются свирепо, но мы их тесним. Надеюсь, это облегчит твое положение.

      Облегчение состояло лишь в том, что дрогнувшие было мои солдаты несколько воспряли духом. Но командование родеров и не подумало перемещать хотя бы толику своих сил к арьергарду. Оно с тем же упорством разметывало преградившие дорогу заслоны. Но если и раньше мы сопротивлялись ожесточенно, то сейчас сопротивление было больше чем ожесточенным – яростным. Продвижение врага замедлилось. Я периодически смотрел на небо: появилась надежда, что до захода мы продержимся.

      А когда