Ночная пуля. Остросюжетные повести и рассказы. Борис Штейман

Обнаружили ошибку, и все дела!

      Подарок ветерана

      В коридоре послышался стук о пол резинового наконечника клюшки Берданкина.

      – Паразиты! Наделали! Сколько людей угробили?! Мощно один чудак пишет! Федора уже выгнали! А теперь и другие думают, куда тикать! Дело – труба! Это давно известно! – бушевал он.

      Дверь в комнату распахнулась. Мог бы и постучать! Не к Прокопичу небось, к генералу пожаловал. Простота! Ведь даже в голову не придет! Мне было не до посетителей. Надо было продумать план завтрашней операции, еще не все было до конца ясно.

      – Слушай! Ты это… Тьфу, черт! Опять забыл! – огорчился ветеран и строго посмотрел мне в глаза, требуя подсказки.

      – Перхоть? – предположил я, памятуя, как он недавно костерил рекламу шампуня от перхоти.

      – Перхоть?.. – задумался он. – При чем тут перхоть?! – раздражился он моей непонятливости. – А-а… – Лицо, выражавшее напряжение, неожиданно счастливо разгладилось, нужное всплыло. – У тебя завтра тяжелый день! – произнес он торжественно и немного печально. – Стропы парашюта подрезаны! Запасного тоже! Поэтому рухнешь камнем вниз, как пить дать!

      – Откуда вы знаете? – неподдельно удивился я, так как сам получил эти сведения только минуту назад.

      – Это, голубочек, всем известно, окромя тебя! – участливо покачал головой ветеран. – Я бы и сам пошел или вместе бы пошли, но рука и нога не действуют. Хужей нет, когда хочешь, а не можешь! Да тебе не понять… пока! Вот принес тебе форму! – Увидев мое недоумение, истолковал его по-своему: – Не думай! Чистейшая! Всю Цусиму в ней отстоял! А потом только раз во Вторую надевал. Отглажена, полный порядок! Китель и брюки. Жаль, бескозырку моль поела. Так жаль, что… не могу и сказать! – заплакал он, но быстро взял себя в руки, положил сверток на стол и приказал: – Примерь!

      Обижать старика было нельзя. Порыв был от всей души, и меня даже слегка растрогал. Я быстро переоделся.

      – Ну в точности, как я в молодости! – восхитился Берданки и похлопал меня по спине. – Дай-ка разглажу, а то сзади малость морщит. Завтра обязательно будь в ней! А я тебя потом с Прокопичем помяну. Не сомневайся! Мы порядок знаем. Уже припасли. Если только Прокопич не найдет, – опять озаботился старик. – Я, правда, хорошо спрятал. А куда? – Он снова требовательно на меня посмотрел.

      – Может, в туалет? – брякнул я первое попавшееся.

      Он посмотрел на меня, как на больного. Но, памятуя о завтрашнем, сдержался.

      – Ладно. Носи! В нас не сомневайся! В случае чего, еще возьмем. Это сейчас не проблема. Были бы купи-продай! – Он обнял меня и, постукивая палкой, вышел в коридор.

      Люди обо мне заботятся. На душе стало как-то теплее.

      Петля Нестерова

      Иду по огромному зеленому полю. Мягко пружинит молодая травка. Переполненные трибуны для зрителей то приветственно взрываются аплодисментами и свистом, то, как бы в испуге, замирают. Сзади, чуть приотстав, пыхтит Носопытин. Несет парашюты. Основной и запасной.

      Правительственная