Ночная пуля. Остросюжетные повести и рассказы. Борис Штейман

стало ее жаль, и все получилось.

      – Тебе же секс не доставляет удовольствия, – констатировал я. – Зачем тебе это?

      – У меня есть дома друг, афро-англичанин. Его зовут Милдред. По-нашему, бой-френд. Он у меня тоже всегда спрашивает, зачем тебе это надо, Джойс? – Она тихонько засмеялась.

      «Милдред же типично женское имя? – засомневался я. – Вдобавок еще и негр… М-да, неприятно… Но я же не расист какой-нибудь… Надо повторить три раза, чтобы закрепилось в подсознании». Повторил и почувствовал себя абсолютно свободным от расовых предрассудков.

      – Ты герой! – сказала Джойс. – Поэтому сочла за честь с тобой переспать, хоть это мне все… – задумалась. – Как правильно: до ноги или до фонаря?

      – И так хорошо и так. – Она явно стремилась к углубленному изучению языка.

      В коридоре послышались шаги и стук резинового наконечника палки ветерана.

      – Подлец! – крикнул он сипло. – Развалил! Все развалил! Подлец!

      – Кто это? – испуганно поинтересовалась Джойс. – Начальник?

      – Берданкин, ветеран… – объяснил я. – Недоволен президентом.

      – У нас тоже каждый может ругать премьер-министра, – сказала она. – А королеву нельзя.

      – У нас теперь тоже. Мы этим гордимся. У нас демократия. Мы – свободная страна, как и вы. Конечно, жаль, что королеву нельзя. Но, с другой стороны, на нет и суда нет.

      Назначение

      Я подошел к зеркалу, подтянул живот и напружинил мышцы. В длинных сатиновых черных трусах до колен и подхваченных резиновыми подвязками коричневых в ромбики носках я выглядел достаточно импозантно.

      – И что ты такого во мне обнаружила? – самодовольно поинтересовался у Джойс.

      – Обнаружила? – Она недоуменно сморщила лобик. – А-а… Поняла. Я тебя лублу!

      – За что? – продолжал кокетничать я, распушив перья и кудахтая.

      Подумав, она печально объяснила:

      – Ты – рыцарь!

      – Что верно, то верно, – подтвердил я, задерживать воздух уже было невмоготу, грудная клетка с шумом опала, живот с благодарностью принял естественную форму.

      – Толстый рыцарь… – самокритично признал я. – Толстый уютный старый рыцарь.

      Она обняла меня сзади и прошептала:

      – Красивый…

      Идиллию прервал телефонный звонок.

      – Да… есть! Немедленно! – чеканил я в трубку. Медленно с достоинством повесил ее обратно.

      – Все! Кончились каникулы. Снова в строй! – обрисовал кратко ситуацию. – Больше ничего сказать не могу. Не имею права. Ты как-никак с чужого поля ягода. Извини!

      – Не отпущу! – заплакала она и еще крепче меня обхватила.

      Я попытался высвободиться, но с первой попытки это сделать не удалось. Девчонка была тренированной. Кажется, это у нее серьезно. Самолюбие, конечно, тешит, но могут быть неприятности… И немалые. Через десять минут подадут машину…

      – Я тебя тоже лублу! – как можно нежнее произнес я.

      Оковы пали. Ласково поцеловал ее в лоб.

      – Понадобился –