Шериф. Дмитрий Сафонов

и брезгливо поморщился.

      На Ивана врач взглянул лишь мельком и обратился к Пинту:

      – Здравствуйте, коллега! Я – Тамбовцев. Валентин Николаевич. Волею судеб вот уже четыре десятка лет справляю обязанности местного эскулапа. Кстати, этого… – Он обернулся на Ивана и строго прикрикнул: – Не стой, как столб! Проходи в малую операционную. – И, увидев на его лице немой вопрос, с досадой пояснил: – Предпоследняя дверь направо. Направо, понял? Это та рука, где у тебя нет вилки. – Иван кивнул и пошел вслед за Шерифом по коридору. – Так вот, этого тоже я принимал. Непростые были роды. Помогал появиться на свет, так сказать. А теперь помогаю как можно позже его покинуть, хотя… – Тамбовцев развел руками, – тут, к сожалению, от меня мало что зависит.

      Пинту понравилась манера Тамбовцева говорить: иронично и немного вычурно. И вообще, этот седой толстый дядька сразу располагал к себе. Он больше напоминал шеф-повара в захолустном привокзальном ресторане, чем врача: старый, давно не стираный халат, коричневая расческа, торчавшая из нагрудного кармана, но больше всего умиляли шнурки, аккуратно заправленные за резинки носков.

      – Как доехали? – понизив голос, спросил Тамбовцев. – Шериф… ммм… ничего такого? То есть, я хочу сказать, все в порядке?

      Пинт улыбнулся, вспомнив недавнее происшествие в лесу.

      – Все в порядке, Валентин Николаевич. Пинт. Оскар Карлович Пинт. Доехали замечательно. С ветерком.

      Доктора искренне пожали друг другу руки, ладонь у Тамбовцева была мягкая, как подушка, но очень крепкая.

      Тамбовцев внимательно посмотрел Пинту в глаза, словно хотел прочитать в них то, что осталось недоговоренным. Наверное, все-таки прочитал, потому что недоверчиво покачал головой и сказал вполголоса, как бы про себя:

      – Угу. Ну и слава богу. Ведь если бы что-то было не в порядке, вы бы не приехали. Я прав?

      – Совершенно, – заверил его Пинт. – Со мной все нормально. А вот с тем малым, у которого в руке торчит вилка… Я не уверен.

      – А, вилка! – отмахнулся Тамбовцев. – Однажды – лет этак двадцать назад – мне пришлось вытаскивать кусок заточенной арматуры, застрявший между ребер. И что вы думаете, я не доел сначала суп?

      Увидев искреннее недоумение в глазах Пинта, Тамбовцев рассмеялся.

      – Конечно, не доел. А потом понял, что напрасно торопился. Тот пациент – Господь ему навстречу! – здравствует и поныне и второй тост неизменно поднимает за мое здоровье. Знаете, врач, работающий в таком месте, как Горная Долина, должен быть немножко Богом. Он обязан творить маленькие каждодневные чудеса, исцелять страждущих наложением рук и добрым словом. Увидите сами, если задержитесь здесь хотя бы на неделю.

      – А за кого он поднимает первый тост?

      – Не за кого, а за что. За то, чтобы как можно реже встречаться со старым дурнем Тамбовцевым – ведь я все делал без наркоза. На наркоз не было времени, да и анестезиолог из меня никудышный – я привык на всем экономить, даже на эфире.

      – Простите… И как же вы вытащили арматуру? – Пинт уже запутался,