Дважды возрожденный. Виктор Борисович Мурич

сам видел, какая температурная волна пошла после взрыва. Так вот, такая же волна пошла и внутрь шахты… А теперь еще добавь к этому замкнутость помещений. Волна раскаленного воздуха должна была штормом пройтись по туннелям, сжигая все на пути.

      Стас мрачно кивнул головой и развел руками, выражая полное согласие с моей невеселой, но очень реалистичной гипотезой.

      – Они уже и сами в курсе. – Я и не заметил, когда Мичман успел набить свою трубку. – Сегодня гномы приедут разбираться. Они собираются определить степень вашей… – он запнулся, – нашей вины.

      – Когда? – переспрашиваю я.

      Такое событие у нас будет впервые. До сих пор гномы в Цитадели не появлялись. Мне кажется, они ее боятся как черт ладана. А может просто брезгуют… Или религия… Нечистая земля и все такое…

      Похоже, мы основательно накуролесили, раз они решили сами прийти.

      – Вечером, – раздалось из облака дыма. – Если они решат, что вы виноваты, то в действие вступит пункт 6.3 Договора.

      Сейчас мы все знаем договор наизусть. Знаем лучше чем свою биографию. Пункт 6.3 гласит: «Если сторона «люди» не выполнит свои обязанности, оговоренные в пункте 3 Договора, то виновные будут наказаны. Меру и степень наказания выберет пострадавшая сторона».

      То, что мы сделали, в точности совпадает с одним из подпунктов пункта 3. Из-за нас погибли представители второй стороны. Эх, работала б в этих чертовых горах рация. Может, и успели бы их спасти. А так прошла уйма времени. Хотя нет. Какая к черту рация, если через секунду после взрыва десять гномов превратились в обугленные комки.

      – Идите, отдыхайте, – машет Мичман дымящейся трубкой в сторону двери. – Вечер будет трудным.

      – Как думаешь, что с нами будет? – спрашивает поникший Стас, обращаясь ко мне. – Что эти недомерки могут придумать?

      – Не знаю Стас. Не знаю. – От всех этих разговоров у меня сильно разболелась голова, и возникло непреодолимое желание завалиться на кровать в своей комнате и пару часиков всласть поспать. – Ну, в конце концов, не инквизиция же тут у них.

      – Инквизиция? – передергивает его от одного этого слова. – Это типа дыбы и испанские сапоги с иглами?

      – В испанских сапогах нет игл, – утешил его Мичман. – Это сапоги из сырой кожи. Их смачивают водой и, одев на ноги жертве помещают в огонь. Под действием температуры кожа сокращается, тисками сжимая ноги. Очень действенное средство для повышения разговорчивости и излечения всех видов склероза.

      От таких комментариев Стас побледнел, и веснушки на мальчишечьем лице стали еще ярче.

      – Ты серьезно? – на всякий случай переспрашивает он, глядя на абсолютно серьезное лицо Мичмана. – Думаешь, у них такое есть?

      – А ну марш отдыхать! – отдает тот команду вместо ответа на вопрос. – Чтобы через три секунды вас уже здесь не было. Две из них уже прошли.

      Не желая с ним спорить, покидаем комнату и уныло бредем по крутой каменной лестнице вниз. Наши комнаты находятся на втором этаже Башни, единственного здания