Обреченный пророк. Алексей Атеев

Караваева обратился на контингент отделения, опять собравшийся вокруг него. Секретарь понял, что вновь остается один.

      – Постойте! – закричал он вслед Козопасову. – Уведите меня отсюда.

      – Конечно, конечно, – подскочил тот, – сейчас мы пойдем дальше, экскурсия продолжается.

      – Экскурсия закончена, – оборвал его Караваев, – ведите меня к главврачу.

      – Да как же… ведь вы хотели увидеть…

      – Все, что я хотел увидеть, я уже увидел, – твердо сказал Караваев. Присутствие духа постепенно возвращалось к нему. Дверь отделения распахнулась, и секретарь поспешно выскочил прочь. Он достал платок и вытер лицо, поскольку до сих пор ощущал на нем слюнявые поцелуи вонючей старухи, посмевшей назвать его своим сыном. Ну ничего, этот болван Козопасов ответит за все. Болван стоял рядом и переминался с ноги на ногу. На лице его была написана почтительная робость.

      – Неужели не идем дальше? – осторожно спросил он. – Ведь самое интересное впереди: мужское отделение, затем хроники, потом спецотделение… Пойдемте, не пожалеете. И, главное, тот, кого вы так хотите увидеть.

      – Нет, – твердо ответил Караваев, – на сегодня достаточно.

      – Ну нет, так нет, – покорно согласился Козопасов.

      И вот они снова в кабинете главврача.

      – Что так быстро? – удивился тот, рассматривая злое красное лицо секретаря.

      Не отвечая, Караваев лихорадочно, обрывая пуговицы, стаскивал с себя халат.

      – В чем дело? – строго спросил Ситников, обращаясь к Козопасову.

      – Небольшая неувязочка, – промямлил тот, опуская глаза.

      – То есть?

      – Он меня бросил на растерзание этих сумасшедших баб! – завопил Караваев. – Меня чуть не убили.

      – О! – взволнованно воскликнул главврач и вскочил из-за стола. – Не может быть!

      – Может, – надрывался Караваев, – именно может!!! Это не просто безобразие, это дискредитация ответственного работника. Политическое дело.

      – Ну прямо уж политическое, – неожиданно нагло отозвался Козопасов, – велика важность, дала ему Зойка по морде.

      – По морде? – изумился Ситников. – И ты допустил?!

      – Так уж получилось, – уныло произнес Козопасов.

      – Ты уволен, – холодно произнес Ситников. – Он уже уволен, Аркадий Борисович, – официальным тоном обратился он к Караваеву.

      – Так тебе и надо, урод! – мстительно произнес секретарь.

      – Ромуальд Казимирович… – канючил Козопасов, как провинившийся школьник.

      – Уволен, и точка! – Ситников был непреклонен. – Таким, как ты, не место в советской медицине. Садитесь, Аркадий Борисович, – обратился он к Караваеву, – сейчас самое время расслабиться. – Ситников достал из сейфа початую бутылку коньяка. – Рекомендую, армянский «Двин», отличная вещь, между прочим, расширяет сосуды.

      – А как же со мной? – ныл Козопасов.

      – Убирайся, ты мне не нужен.

      Козопасов, сморщившись, вышел за дверь.

      – Сейчас проглотим