Обреченный пророк. Алексей Атеев

почувствовал, что одержал маленькую победу, потому смягчился.

      – Вы человек у нас новый, поэтому не знаете, что Монастырь – не простая психиатрическая лечебница. Подобных заведений в стране всего несколько.

      Караваев насторожился, решив не обижаться на «нового человека».

      – Пациенты там не совсем обычные, – продолжил Разумовский.

      – Диссиденты, что ли? – испросил Караваев, решив продемонстрировать свою осведомленность.

      – Есть и такие, – последовал ответ, – но тот, что дал информацию, не диссидент. Тут все значительно сложнее. Дело в том, что человек, о котором идет речь, может предсказывать будущее.

      Караваев усмехнулся.

      – Уверяю вас, это правда. Его прогнозы обычно сбываются.

      – Он что, ученый, экономист какой-нибудь?

      – Да нет, вовсе не ученый. Тут скорей информация из области подсознательного.

      – Колдун? – усмехнулся Караваев.

      Разумовский неопределенно пожал плечами.

      – Не могу ответить с определенностью, но знаю, что этот человек был вхож «на самый верх», однако некоторые его предсказания оказались, так сказать, «не к месту». Поэтому он здесь.

      – Интересно посмотреть на этого пророка, – задумчиво промолвил Караваев.

      – Вряд ли это удастся.

      – То есть, – опешил Караваев, – мне не удастся?!

      – Дело в том, – последовал ответ, – что главврач нашего Монастыря подчинен непосредственно… – тут кагэбэшник замолчал, что-то обдумывая. – Трудно сказать, кому он подчинен, – наконец закончил он фразу.

      – Все это звучит чересчур уж загадочно, – с сомнением сказал Караваев. – Но про школу сообщил этот провидец?

      – Да, – ответил Разумовский, – нам еще вчера позвонил главврач из Монастыря и сказал, что человек, которого вы называете провидцем, предсказал в городе катастрофу и просил нас принять меры.

      – Да! – недоверчиво сказал Караваев. – Прямо фантасмагория какая-то. Хотя, конечно, очень хорошо, что такой человек существует и что он помог предотвратить беду.

      Разумовский кивнул головой, соглашаясь с мнением секретаря.

* * *

      Прошло два дня с того момента, как развалилось здание школы. Директор бегал по городским учреждениям, где подыскивали новое помещение, «согласовывал и утрясал» – как он выражался. Ученики были рады неожиданному продолжению каникул, и в коллективе учителей, которые по утрам собирались возле развалин, тоже не чувствовалось печали. Приказ собираться по утрам отдал все тот же директор.

      – А то будут говорить, что мы прогуливаем, – объяснил он свое решение.

      Олег не сразу понял причину скрытого ликования среди своих коллег. Казалось, не радоваться надо, а печалиться. Открыто, конечно, никто не выражал восторгов. Все грустно кивали головами, в очередной раз переживая катастрофу, но веселый блеск глаз, затаенные улыбочки на лицах этих обремененных семьями, огородами и скотиной женщин (почти все они жили в своих домах) выдавали их настроение.

      Но скоро Олегу стала ясна причина радости. Вместе с рухнувшим строением рухнула в