Горький сентябрь. Николай Дмитриев

на оперативный отдел, но как раз сегодня два офицера-направленца – майор Дёмин и капитан Седых – справились с работой на удивление быстро. Вышло так, что донесения с мест поступили в полном объёме и, обработав их, оба командира почти одновременно закончили готовить каждый свою информацию за истекшие сутки.

      До утра ещё было время, и Дёмин, заговорщически кивнув капитану на дверь, направился к выходу. Седых немного помедлил, а потом тоже вышел в коридор, где его уже дожидался майор. Как-то так получилось, что оба командира сошлись характерами и зачастую немногое свободное время, оставаясь в штабе, они проводили вместе.

      В коридоре царила прямо-таки ночная тишина, если, конечно, не обращать внимания на почти непрерывный стрекот телеграфных аппаратов «Бодо» из помещения связистов. Там полтора десятка девушек-бодисток не отрываясь, стучали по клавишам, передавая срочные приказы и сообщения.

      Майор Дёмин прислушался к этой трескотне и вздохнул.

      – Как они бедняги не устают?.. Ведь всё печатают и печатают…

      Капитан Седых тут же отозвался:

      – Так за этим начальник связи самолично следит. У него девчата по графику отдыхают, а то, не дай бог, от переутомления перепутают что…

      – Ну да, так и надо… – одобрил действия связиста Дёмин и спросил: – Ну что, пошли в комнату отдыха?

      – Не… Разоспимся только, а там соображай спросонья, – возразил Седых. – Давай лучше в буфет, в утра ведь маковой росинки во рту не было…

      – Дело говоришь. – И Дёмин, кивнув, первым начал спускаться по лестнице, выводившей прямо в специально выделенную комнату, где постоянно находились то одна, то другая буфетчица.

      В эту ночь дежурила Дуся. Плотная, розовощёкая, несколько простоватого вида девушка сидела за стойкой на стуле и, привалившись щекой к шкафчику, дремала. Услыхав шаги, она встрепенулась и, увидев Седых радостно заулыбалась. Весь штаб был отлично осведомлён, что Дуся неравнодушна к капитану. Вот и сейчас, сорвавшись со стула и наскоро прихорашиваясь, она спросила:

      – Что будете?..

      – Чаю бы горячего, можно?.. – улыбнулся ей Седых.

      – А как же, вон, всё время грею… – И Дуся показала на пузатый, украшенный медалями самовар.

      Раньше его в буфете не было, и Седых поинтересовался:

      – Откуда такое чудище?

      – Так, говорят, от прежних хозяев остался, – ответила Дуся и затараторила: – Вам с бутербродами?.. А ещё у меня и печенье есть… Хотите?..

      – Давай всё… – распорядился Седых и отошёл к столику за которым, прикрыв глаза, уже сидел майор Дёмин.

      Дуся не заставила себя ждать, и уже через пару минут всё было на столе.

      Для начала командиры молча подкрепились бутербродами, а уже потом взялись за чай, который и впрямь оказался горячим. Придерживая левой рукой мельхиоровый подстаканник и помешивая ложечкой, чтобы сахар быстрей растворился, капитан неожиданно пропел вполголоса:

      – «Двадцать второго июня, ровно в четыре часа»…

      – Ты чего это распелся? – удивился Дёмин.

      – Да