Горький сентябрь. Николай Дмитриев

на мой НП. Пусть «воронье гнездо» сварганят.

      – Это ещё что такое? – удивился лейтенант.

      – Да надо бы настил из досок на дереве соорудить и лестницу к нему. Чтобы противоположный берег лучше просматривался.

      – А-а-а, ну да, – улыбнулся лейтенант. – Тогда и прицельно стрелять можно, а то нам пока приказано только к заградительному огню готовиться.

      – Да, сейчас это главное, – подтвердил Бахметьев. – Наш командир дивизии считает, что немцы здесь могут попытаться Днепр форсировать.

      Командиры замолчали, и тогда, выждав некую паузу, младший лейтенант вопросительно посмотрел на Бахметьева:

      – Раз стоять долго, может, щели выроем? А то вдруг налёт?

      – Дело говоришь, пошли сразу глянем, где рыть, – и командир батареи вместе с обоими лейтенантами направился ещё раз осматривать позицию.

      Они ещё только прошли вдоль всего фронта батареи, как на лесной просеке затрещала штабная мотоциклетка. Боец в кирзовой тужурке заехал прямо на позицию, тормознул возле остановившихся командиров и, приподнявшись в седле, даже не глуша двигатель, обратился к Бахметьеву:

      – Товарищ старший лейтенант! Вам приказано быть в штабе в 16.00!

      – А в чём дело? – попытался выяснить Бахметьев, но мотоциклист только отрицательно помотал головой.

      – Не знаю, приказано оповестить всех! – И он, опустившись в седло, газанул так, что за мотоциклом потянулся голубоватый дымок.

      Бахметьев прибыл в штаб дивизии точно к назначенному времени. Он хотел было разыскать Астахова, чтобы разузнать, чем вызван сбор, но не успел: майор с красной нарукавной повязкой дежурного принялся командовать, и почти сразу возле большой палатки, выстроившись «покоем», собрались штабники вместе со специально вызванными сюда командирами отдельных подразделений.

      Дежурный закончил построение, и почти сразу из палатки вышли пятеро. Впереди шёл командир дивизии, рядом с ним полковой комиссар, следом ещё трое, и по рядам сразу прошелестело:

      – Представитель… Из штаба фронта… С сопровождающими…

      Комдив вышел на середину, и только тогда, ждавший этого дежурный, раскатисто гаркнул:

      – Сми-и-р-р-р-но!

      Строй замер, шёпот мгновенно прекратился, и комдив, отступив в сторону, дал возможность выйти вперёд полковому комиссару. Тот обвёл строгим взглядом шеренги и громко выкрикнул, взяв неожиданно высокую ноту:

      – Товарищи!.. Мне поручено довести до вашего сведения приказ № 270! Приказ подписан Председателем ГКО товарищем Сталиным, его заместителем Молотовым, маршалами Будённым, Ворошиловым, Тимошенко и генералом армии Жуковым!

      Значимость названных фамилий ошарашила всех стоявших в строю командиров. Одно это ясно давал понять, на каком уровне подписан приказ и какова мера ответственности за его исполнение. А полковой комиссар снова обвёл взглядом строй, выждал многозначительную паузу, развернул бывший у него в руках лист бумаги с отпечатанным на ротаторе текстом приказа и, несколько снизив голос, принялся