Посланники тьмы. Антон Грановский

Это был высокий, худой старик, одетый в сермяжный кафтан, сутулый, с бледными губами и недобрым взглядом.

      – Дядька Пакомил... – выдохнула Ведана севшим от ужаса голосом.

      При звуках своего имени старик вздрогнул, будто вышел из сна, медленно поднял взгляд и уставился на Ведану. Губы его медленно расползлись в улыбке.

      – Ведана... – проговорил он странным, сиплым голосом.

      Ужас перехватил Ведане горло. Она судорожно махнула ножиком, но мертвец поймал ее запястье и сжал его холодными пальцами. Чувствуя, что сердце вот-вот вырвется из груди, Ведана отвернулась, чтобы не видеть мертвеца, но он схватил ее ледяными пальцами за подбородок и стал медленно и неумолимо поворачивать ее голову к себе, чтобы Ведана взглянула в его мертвое, темное лицо.

      Черное облако вытекло у него изо рта и, извиваясь, как червь, устремилось к Ведане.

      9

      Сумерки сгустились. Небо потемнело, а воздух стал синим и словно подернулся полупрозрачной дымкой.

      Во дворе ветхой избы, у тлеющего костерка, сидела на бревне баба и грела над огнем руки. Баба была так густо замотана и закутана в тряпки и телогрейки, что понять, толста она или худа, не было никакой возможности. Лица ее тоже было не видать из-за надвинутого на глаза платка. Намотанная на шею тряпка скрывала ее подбородок и нос.

      Баба явно замерзла, даже на расстоянии Глеб почувствовал, как дрожит под телогрейками и тряпками ее озябшее тело.

      – Эй, мать! – негромко окликнул ее Глеб. – Тут ли Ведана живет?

      Баба подняла взгляд на Глеба, оглядела его с ног до головы и ответила старческим, но странным, скрипучим голосом:

      – Тут. А ты кто ж будешь? Ухажер?

      – Что-то вроде этого, – усмехнулся Глеб. – Дома она сейчас?

      – Не знаю. Давно ее не видела. А ты взойди на крыльцо да постучи. Может, и откроет.

      Глеб взошел на крыльцо, остановился у двери и прислушался. На душе у него отчего-то было тревожно.

      – Чего встал-то? – басовито окликнула баба. – Иди к своей зазнобе, ходок.

      Глеб поднял руку для стука, но вдруг замер. Обернулся к старухе и спросил:

      – А ты откуда знаешь, что я ходок?

      Несколько секунд старуха сидела молча, потом вдруг вскочила с бревна и опрометью бросилась к забору. Мгновение Глеб думал, что делать – кинуться за ней вдогонку или войти в дом.

      Этого мгновения странной бабе хватило, чтобы добежать до забора и ловко перемахнуть через него.

      Когда Глеб подбежал к забору и выглянул наружу, улица уже была пуста. Глеб нахмурился. Что за странная старуха? Вероятно, переодетый княжий доносчик. Их теперь, поговаривают, в городе больше, чем торговцев.

      – Что же тут происходит? – тихо пробормотал Глеб, поежившись от неприятного предчувствия.

      Он взглянул на избу. Изба стояла как стояла, света в окнах не было, из трубы тоненькой струйкой вился дымок.

      Ладно, черт с ней, с этой старухой.

      Взойдя на крыльцо, Глеб переложил берестяной факелок, купленный полчаса назад на торжке, в левую руку, а правой осторожно