Скиталец. Хромой Бог. Василий Баранов

без толку.

      – Я не знаю, Костя, что произошло. Я не видел ни одного случая, что бы гангрена на такой стадии отступала. Сама собой. С параличом еще можно притянуть объяснения. Нервные окончания восстановились. Не сразу реакция на хирургическое вмешательство последовала. От лукавого речи такие. Два случая одновременно в одной палате. Это перебор. Как объяснить?

      – Ни как, Павел Павлович. – Константин тер лоб рукой, словно это могло ему помочь.

      – Кто он? О чем проговорился Алексей? Кто мог зайти в палату? – Он видел, ребята чего-то не договаривают.

      – Я вечером делал обход. Все было, как обычно. Ничего подозрительного. Никаких чудес. – В голову не приходила даже самая неправдоподобная версия случившегося.

      – Свободен. Дай я подумаю. Может, какая мысль придет. Ты подумай, может, что вспомнишь. – Павел Павлович задумался.

      То, что произошло, могло произойти только ночью. Посещения запрещены. Кто ночью мог проникнуть в палату? Медсестра. Санитарка. Это…. Это же был он! Конечно, на этом этаже один медбрат. Ведь Алексей сказал «он», а не она. Мужчина. Новенький. На костыле, хромой. Других больше не было. Роман. До него подобное не происходило. Это с ним связано? Павел Павлович соскочил и направился в комнату Романа.

      Роман утром, ровно в восемь часов, оставил пост возле дежурной медсестры и отправился в свою келью. Умылся холодной водой. Вскипятил кофе, достал с вечера принесенные бутерброды. Решил перекусить.

      Что ни говори, древний бог, а жрать охота. Кто-то солнечным ветром питается. А ему хлеба с колбаской и сыром подавай. Боги тоже жаждут. А его божество, живот, особенно. Горячий ароматный кофе и бутерброды. Было от чего подняться настроению. Не плохо бы и подремать, но надо работать. Дверь его кельи распахнулась, и через порог влетел Павел Павлович.

      – Павел Павлович? – Роман отодвинул чашку с кофе, бутерброд положил на чистый лист бумаги.

      – Роман, это что?! – Главврач хотел немедленно получить ответ на самый главный сейчас вопрос.

      – Это бутерброд. Крошки от бутерброда. Я сейчас приберу. – Вот, начал трудовую деятельность с нарушения. Есть обеденный перерыв, есть буфет внизу. Надо будет исправляться.

      – Объясни, что это? – Врач сел на стул напротив медбрата. Смотрел на того, как следователь на подозреваемого. Нет, как на преступника. Вина казалась очевидной.

      – Где, Павел Павлович? – Роман немного растерялся.

      – Я тебя спрашиваю про тринадцатую палату. – Павел Павлович пытался объяснить, о чем речь.

      – А чего там? Я заходил, судно больному подал. Все было в порядке. – Роман понял, расплата неминуема. Но признаваться не хотел.

      – Я спрашиваю про больных. – Павел уточнял свой вопрос.

      – А с ними что? – Роман делал вид, что ничего не понимает. Признаваться ему не в чем. Кто съел вишневое варенье? Так это кот, забежал случайно и съел.

      – Что?! Анатолий, у него гангрена. Отступила. – Павел Павлович испытующе смотрит на своего собеседника.

      – Ну,