Скиталец. Хромой Бог. Василий Баранов

командир. – Роман приложил руку к голове, отдал честь, хотя по уставу и не положено к «пустой голове» отдавать честь. Лукаво подмигнул сестре.

      – Ладно тебе, Роман. То же командира нашел. – Парень ей понравился. Красивый. Только на костыле, жаль. Но человек, сразу видно, простой, с таким несложно найти общий язык.

      Клава достала из стола книжонку. Протянула Роману.

      – Можешь почитать от скуки. Мужикам такое не нравится, но у меня другого нет. Я все больше про любовь читаю. И что б хорошо все заканчивалось. Боли и слез здесь нагляделась. Ты, Рома, не думай, я не самая глупая баба. Такую книгу прочтешь, и веришь, что в жизни чудеса случаются. В жизнь хочется верить.

      Роман взял книгу. Тонкий переплет. Карманный формат. Удобно на работу таскать.

      Мери Стюарт, – прочитал на корочке, – Девять карет ожидают тебя.

      – А сама, Клава, что читаешь? В какую из карет сядешь? – Он понимал, просто в жизни так мало романтики, добра. И хочется спрятаться в мир карет и дворцов, в выдуманный мир, но такой желанный.

      – Хозяйка замка Мелани. Жуть. Но интересная. Тайны, любовь. – Клава, мечтая о приключениях вымышленного мира, прикрыла глаза. Ах, где та карета, что унесет в даль безоблачную.

      – Ты у нас любительница дамского чтива. – Роман не был против, пусть люди читают и такие книги. В нем говорило устойчивое убеждение серьезных литераторов, такие книги для домохозяек и пенсионеров.

      – Ты зря, Роман, так о дамском романе говоришь. Многие классики писали. Только их книги не называют дамскими. Анна Каренина – обычный дамский роман. С плохим концом. Эмиль Золя. Роман из цикла Ругон – Макары. Дамское счастье. Я не люблю книги с печальным финалом.

      – Тут я с тобой согласен. Я, как и ты, не люблю, когда у книги плохое окончание. И в жизни не люблю. А эту почитаю. Люблю хорошие, добрые сказки. Может, сказку о Золушке перечитаю.

      – Не сказки это, а настоящая жизнь. Не то, как мы живем. Мы живем в сказке: чем дальше, тем страшнее. Дремучий лес, куда ни глянь – баба яга и кощей бессмертный. – Клавдия горячо защищала право людей жить в добром мире, пусть выдуманном, но добром. Там у людей есть право на счастье.

      – Кощей Бессмертный? Так не гляди на меня. – Роман рассмеялся. Костыль не самое приятное украшение. Символ беспомощности, запаха пота и натертых до крови подмышек.

      – Ну, не ты, Рома. Ты совсем другое дело. Что мы в жизни видим. Работа, дом, магазин. Скучно.

      – Зато спокойно. Все идет так, как должно. Рождение детей, старость, смерть, все приходит по раз и навсегда заведенному порядку.

      – Что мы видим, – продолжала Клава, – сплошная серость. Я понимаю, в жизни есть место подвигу, порой незаметному. Любовь, которую мы находим, теряем. Не знаю, как об этом сказать. Хочется чего-то яркого. И что б непременно с тобой это случилось. Мы живем в ожидании чуда.

      – Конечно, – Роман улыбался. – Тебе бы хотелось так жить, как в этих книгах? Мне тоже. Хочу верить, девять карет ожидают нас.