8, 9 – аут. Таинственная река. Владимир Буров

если он был самым главным? Вот в чем вопрос. Мы привыкли доверять. Никто ведь не сказал:

      – Я ему не доверяю, – когда один парень сказал, что, мол:

      – Не вижу тьму, скопившуюся на нашей границе танков и самолетов.

      А действительно:

      – Видеть может почти каждый. – Не видеть – только избранные.

      Говорят, еще с семнадцатого года стояли в бункерах под Москвой дальнобойные сорокатонные грузовики битком набитые молоком и мясом, только в девяносто первом году им не дали пробиться к Белому Дому, чтобы показать всем:

      – Нате, обожритесь! У нас всё есть.

      – Вы хотите восстановить свою репутацию? – спросил руководитель оркестра. И добавил: – Тогда платите.

      – Сколько?

      – За репутацию? – улыбнулся руководитель оркестра.

      – За любимую песню.

      – Одна цена, мил человек, одна цена.

      – У нас на все одна цена, – поддакнул певец.

      – Ну, окей. Тогда я сам спою, – сказал Алексей.

      – Нельзя, милок, нельзя. Мы поем только сами. Вы знаете, какой тут беспредел начнется, если все полезут на сцену?

      – А вы?

      – Знаем! – радостно воскликнул руководитель оркестра.

      – Да! – даже засмеялся певец. – Было дело. Кому рассказать – не поверят.

      – Хорошо, пойте. – И добавил: – Тогда, может быть, договоримся за полцены?

      Все погрустнели.

      – Нельзя, дорогой.

      – Мы потеряем марку.

      – Чего?

      – Мы откроем дверь, понимаете? Настежь откроем дверь халявщикам. И вы будете виноваты. Вам это надо? – спросил руководитель.

      – Нет, думаю, что нет. Пойте так.

      – Как так?

      – За всю сумму.

      – Так вы нам еще ничего не дали!

      – Да? Хорошо, сто хватит?

      – Сто у нас за минус единицу.

      – То есть без музыки? – спросил Алексей.

      – Это на выбор, – ответил певец. – Можно и, наоборот, без слов.

      – Как это?

      – Промурлыкаю просто:

      – Мур-мур-мур-мармур-ки. – И так далее, и тому подобное.

      – Ладно. Лучше все вместе, за двести.

      – Тогда, конечно.

      И началось:

      Я в японских ботинках

      Разрисован, как картинка.

      В русской шляпе большой!

      И с индийскою душой.

      Я в носках американских,

      В узких брюках я в британских.

      В русской шляпе большой!

      И с индийскою душой.

      Мур-мур-мур-мурмур-ки

      Муру-муру-муру-ки.

      Алексей погрозил пальцем певцу. Мол:

      – Зачем халтуришь? Деньги-то за всё заплачены. Что это за мурлыканье?

      Я качу на мерседесе

      Не завидую принцессе

      И по-прежнему пою:

      Я в японских ботинках

      Разрисована-а! Как картинка!

      В русской! шляпе большой,

      И с английскою