Страж южного рубежа. Александр Забусов

куны серебром.

      Андрей полез в кашель и отсчитал монеты в протянутую руку мытаря. Тот ссыпал наличность в свой кошель и протянул бронзовую бляху с вычеканенными каракулями на ней. Андрей принял.

      – Тамга, разрешение на торговлю. Через две седмицы вернешь.

      – А то. Слышь, мужик, тебя не Максом случайно кличут?

      – Замята я.

      – Тоже прикольно. Бывает.

      – Что бывает?

      – Да говорю, обознался я.

      Мытарь стал удаляться вдоль торгового ряда. Только сейчас Андрей заметил его сопровождающего, ранее стоявшего в отдалении, с виду звероватого гоблина с коротким, широким мечом на поясе.

      – Боря, меня сейчас Акун на скотий рынок отвезет. Там оставит телегу, а сам к тебе. Я потом в город, раненого проведаю, да и дела кое-какие порешаю.

      – Не волнуйся, сотник, расторгуемся.

      Перед самым обедом Ищенко постучался в знакомые ворота знахаря. Как и вчера, ему открыла калитку уже знакомая молодушка с косой через плечо.

      – Заходи. Заждались тебя уже.

      Андрей зашел в знакомый двор. На скамейке перед хозяйской избой он увидел колоритную фигуру вооруженного варяга, тот был облачен, словно собрался в поход. Несмотря на жаркую погоду, на стеганый поддоспешник был одет ламелярный доспех, соединенный по бокам застежками, на плечах удерживаемый кожанами лямками, на которые крепились металлические бляхи. На поясе меч. Шлема не было вовсе, по этой причине Андрея поразила бритая голова с длинным пучком волос, спускавшимся с макушки. Картину дополняли ухоженные усы, свисавшие с лица, словно два моржовых клыка. Лицо руса пересекал застарелый шрам, проходящий от уха через всю правую щеку, до подбородка. Увидев входящего Андрея, варяг встал с табуретки, поставив на нее глиняную кружку, шагнул навстречу.

      – Здрав будь.

      – И тебе не хворать. Чем обязан такому вниманию? Или провинился чем?

      – Еще вчера Ставр передал вести о тебе. Наместник князя желает видеть тебя. Идем.

      – Что ж, я не против. Дай только человека своего проведать.

      Желание наместника повидаться с приезжим совпадало с распоряжением Монзырева. Задача стояла познакомиться с главой местной администрации. Ищенко еще в дороге ломал себе голову, как свести знакомство, а, поди ж ты, само собой вопрос разруливался. За спиной слышалось легкое дыхание Миланы.

      – Людин твой жив. Пойдем в избу, батюшка как раз у него.

      В комнате, где находился раненый Судислав, пахло травами, но все же ощущался легкий сладковато-приторный запах застоявшейся крови. Небольшое оконце, со вставленной в него слюдой, давало мало света, но все же позволяло, вместе с масляным светильником хорошо различить бледность на лице раненого, лежавшего на лавке. Больной тяжело дышал, но был в сознании, рядом с ним находился Ставр, который из плашки поил его целебным отваром. Оба скосили глаза в сторону вошедших.

      – Как ты, Слава?

      – Жить будет, – вместо Судислава ответил знахарь. – Ты все же мне ответь, как смог довезть его такого?

      – Боги помогли.

      – Ну да, ну да.

      – Зачем