Страж южного рубежа. Александр Забусов

позвал он кормщика. – Увидишь с правой стороны берега поселение сакалибов, пристанешь, будем отдыхать.

      – Слушаюсь, хозяин.

      Могучие ели в иных местах так близко подступали к берегам, что лапы их почти смыкались над водой, казалось, судно идет не по реке, а по лесной дороге. В таких местах совсем не ощущалось, что это юг Руси, только зелень здесь была светлей, чем в Новгородских землях, все-таки сказывалось присутствие палящего, южного солнца, да синь неба не такая глубокая, как на севере. Средина лета. Вдруг справа по борту на высоком мысу корабельная прислуга заметила столб черного дыма, горел сигнальный костер.

      – Эфенди, что-то мне подсказывает, что с нужной нам стороны будет деревня.

      – Да, да. Вот только как нас там встретят?

      – Русы – народ хлебосольный. А мы не воины, а купцы. Купцам всегда почет и уважение.

      Узкая, маленькая лодка-однодревка выплыла из-за мыса навстречу судну, два славянина, сидевшие в ней, вытянув шеи, будто это могло чем-то помочь, издали пытались рассмотреть приближающегося «купца». Плавучие средства сблизились на расстояние, приемлемое для общения.

      – С чем пожаловали, уважаемые?

      С носа корабля свесился Сухмет, упитанный малый, с плохо растущей козлиной бородкой и усами, еще на родине изучавший от рабов-славян русский язык. В походе он был толмачом.

      – Хозяин наш – купец. Домой возвращается из ваших земель. Просит дозволения пристать на отдых в вашей деревне.

      – Там за мыском, через пять стрелищ затон с пристанью. Мы оповестим, вас встретят.

      – Благодарю тебя, русич, – лицо Сухмета расплылось в дружеской улыбке.

      Лодка развернулась в обратную сторону, сидевший на корме ритмично прогреб воду веслом, придав ходу лодки ускорение, а ставя весельное перо ребром, используя его в качестве правила, направил лодку в нужном ему направлении. Лодчонка нырнула в заросли у песчаной косы, исчезнув в незаметной со стороны фарватера талице. А через короткое время клубы дыма от костра зазмеились в каком-то неведомом для проплывающих, порядке.

      – Сигналят.

      – Да.

      На пристани, связанной из толстых сосновых бревен, к которой кормщик причаливал судно, их уже ждали бородатые мужи в холщовых рубахах, опоясанных мечами, но без щитов и копий. Первым на пристань выпрыгнул Сухмет, кланяясь, прикладывая левую руку ниже груди. Купец, дождавшись, когда судовые концы будут закреплены, степенно ступил на берег. Навстречу шагнул только кряжистый селянин с тонкой серебряной гривной на груди. Слегка поклонившись в приветствии, спросил:

      – С чем пожаловали в нашу вервь, гости нежданные?

      Сухмет толмачил, ничего не добавляя к словам старейшины от себя.

      – Я, мединский купец Ибн-Хулал. Иду с товаром домой из вашей благодатной страны. Прошу дать пристанище мне и моим людям, а завтра с рассветом мы поплывем дальше.

      – Что ж, добрым гостям мы рады. Я староста северянской верви Ратибор. Прошу идти за нами. Мы укажем вам постой. Накормим