Самое обыкновенное убийство. Где тебя настигнет смерть? (сборник). Фредрик Браун

я, – а через три часа похороны. Вставай живо.

      Кинув ей халатик или что там у нее висело на стуле, я выбежал вон. Гарди не заставила себя ждать.

      – Она в спальне! – бросил я, метнулся в ванную, открутил до отказа холодный кран. Брызгаться будет, пока ванна не наполнится, ну и плевать. Гарди уже сняла с мамы туфли и снимала чулки.

      – Как она ухитрилась? Ты-то куда смотрел?

      – Я ушел из дому в восемь утра, тут она и сбегала за бутылкой.

      Я взял маму за плечи, Гарди – за ноги. Мы взвалили ее на кровать и стащили через голову платье.

      – У нее другая комбинация есть? – спросил я.

      – Есть, конечно. Думаешь, мы успеем привести ее в чувство?

      – Не снимай тогда эту, черт с ней. Отведем ее в ванную прямо так.

      Отведем, как же. Скорее отволочем. Самое трудное было посадить маму в ванну. Мы с Гарди тоже порядком промокли, но в конце концов преуспели.

      – Держи ей голову, а я сварю кофе покрепче! – распорядился я.

      – Открой у нее в комнате окно, чтобы проветрилось! – откликнулась Гарди.

      – Открыто уже.

      Я включил чайник, набил фильтр кофейника до отказа и снова побежал в ванную. Гарди умывала маму, повязав ей голову полотенцем. Та постанывала и пыталась увернуться от холодной воды. Руки-ноги у нее покрылись мурашками.

      – Приходит уже в себя, но я прямо не знаю, Эдди, как мы за три часа…

      – Даже меньше. Как очухается, помоги ей вылезти и вытри ее, а я побегу в аптеку. Есть какое-то средство… не знаю, как называется.

      Я переоделся в сухие брюки и рубашку. Придется идти на похороны в будничном костюме, но тут уж ничего не поделаешь.

      В ванной слышался мамин голос – она бубнила что-то невнятное, но не ругалась, не истерила. Может, и успеем еще.

      Я залил кипяток в кофейник, поставил его на тихий огонь и помчался в аптеку Классена. Я его знал, верил, что болтать он не станет, и потому выложил все как есть.

      – Есть хорошее средство, патентованное, – произнес он.

      – И что-нибудь дыхание освежить, – попросил я. – Ей ведь с людьми общаться.

      Короче, мы это сделали. Привели маму в чувство.

      Похороны прошли достойно. С папой я уже попрощался и воспринимал их просто как необходимую церемонию, дань уважения его праху. Я сидел по одну руку от мамы, Гарди – по другую, дядя Эмброуз с другой стороны от меня.

      После службы ко мне подошел Джейк, мастер из типографии.

      – Ты ведь вернешься к нам, Эд?

      – Разумеется.

      – Можешь не спешить с выходом. Работы сейчас не так много.

      – Мне надо кое-что сделать, Джейк. Ничего, если меня пару недель не будет?

      – Выходи, когда хочешь, только не передумай. Без отца, конечно, будет уже не то, но начал ты хорошо и скоро получишь хорошую специальность. Мы тебя ждем.

      – Я вернусь. Обязательно.

      – В шкафчике Уолли остались кое-какие вещи. Прислать их или сам зайдешь?

      – Зайду. Мне еще зарплату надо получить за три дня, с понедельника по среду. И папе причитается