Россыпи звёзд. Стихи и переводы. Павел Алешин

долго и безутешно. И плач мой был молитвой. Я молил богов, чтобы они превратили меня в ночное небо, на которое ты смотришь перед сном, чтобы я мог мириадами очей-звёзд смотреть на тебя. Я молил богов, чтобы они превратили меня в землю, по которой ты ходишь и на которую ты ложишься отдохнуть, когда устаешь во время прогулки, чтобы я мог чувствовать твои прикосновения. Я молил богов, чтобы они превратили меня в море, в котором ты купаешься каждый день, чтобы я мог всегда обнимать тебя так, как обнимают тебя его воды. Я молил богов, чтобы они превратили меня в лёгкий ветер, чтобы я мог всегда целовать тебя, так, как он целует тебя.

      Эвридика улыбнулась Орфею, и они вновь замолчали, и вновь молча, полные счастья, глядели они друг на друга, потому что знали, что они больше никогда не расстанутся, ибо их окружала вечность.

      Родосские стихи

      I

      Скажи, гречанка юная,

      какие ночью видишь сны,

      и солнцем ли озарены

      они иль грустью тихой, лунною?

      Скажи мне, теми ж мифами,

      как в старину, твоя земля

      живет теперь, богов деля,

      как будто море воды – рифами?

      О, небо, небо южное

      мне не забыть твоих очей! —

      так, верно, помнил Одиссей

      Итаки берега жемчужные.

      II

      Та, что скрывает, Калипсо, – какое печальное имя!

      Несправедливо оно!

      Имя такое дано

      той, что любовью своею спасает, хотя нелюбима…

      Боги не ведают жалости, горе им мало знакомо,

      неумолим Одиссей.

      Кто ж посочувствует ей?

      Только Гомер, сей слепец, не имеющий отчего дома.

      III

      Рождённый на рассвете мира, лучезарный,

      из моря Родос вдруг жемчужиной возник.

      И с неба молодого Гелиос янтарный

      на остров обратил свой вездесущий лик.

      И, полные любовью, горы потянулись,

      объятия раскрыл приветливый залив,

      и козы разбежались, лани встрепенулись,

      и рощи разрослись задумчивых олив.

      И лозы винограда, гроздьями чернея,

      орнаментом сплелись черно-фигурных ваз.

      И в тонких одеяньях дочери Нерея

      запели песнь свою. Раздался моря глас.

      И на закате солнца вечно нимфа Рода

      супруга своего сияющего ждёт.

      И Гелиос янтарный с нею до восхода

      на ложе возлежит, вкушая сонный мёд.

      IV

      Прикрыв наготу утомлённого сердца,

      блуждаю по берегу я одиноко.

      Лишь солнца янтарное, вечное око

      глядит на меня с любопытством младенца,

      взлелеянного венценосною Эос.

      Я долго по морю печали скитался,

      сомнениями, как ветрами, гонимый.

      По воле бессмертных я неумолимой

      во власти стихии морской оставался.

      Жалела меня только нежная Эос.

      Душа