Как тебя зовут. Автономный экскурс по ономастике. Игорь Николаевич Ржавин

имени Михаил, и произошла «маркировка» медведя, а на ассоциативном уровне приклеилось и «отчество» от греческого Πατάπιος (Патапиос) – странник, благодаря народной этимологии, привязавшей понятие «потопать» к Потапычу, ведь он же шатун – бродяга (ср. с фр. сhatain – темно-русый, коричневый), отчего и получил в народе рекло – назвище «Топтыгин»! Тем паче, что «Мыкола», что «Михайло» – это «говорящие» имена, намекающие на то, что разбуженный медведь, будто мы́коло, то бишь тот, кто мы́чется – мыкается, скитается, испытывая нужду, ведёт бродячий образ жизни, беспорядочно, суетливо двигается из стороны в сторону, взад и вперед.

      А вот вам и подтверждение вышесказанного в виде индоевропейских однокоренных смысловых созвучий, которые слышатся, как некая метафора, всевозможные эпитеты медведю: санскрит махина – мощный; нидерландский machtig – мощный; санскрит моша – разбойник, грабитель, бандит; таджикский машаққагнок – тяжёлый, обременительный, мучительный; узбекский маймоқ – косолапый, фарси машид – твёрдый, устойчивый, незыблемый; нидерландский mishandelen — истязать, мучить; персидский мушаббаъ – полный; кимрский maith – скучный, медлительный; английский miss [mıs] – скучать; армянский մազոտ • mazot — мохнатый; английский mash [mæʃ] – раздавливать, разминать; дари́ моша – плоские кузнечные щипцы; английский mush [mʌʃ] – месиво; таджикский мушаввашона – смущённо. Налицо знаковость явной МОЩи, но одновременно и метки характерной МЕШалды, присущие поведению медведя.

      Однако, есть ещё другая сторона описания – не поведенческая, а внешнего вида. Корневая матрица с ядром М, модулированной гласной и вариативной вспомогательной согласной выдаёт нам целый букет признаков легендарного лесного царя. Кроме упомянутого уже армянского mazot — мохнатый, мы вдруг сталкиваемся с обозначениями животных, казалось бы, никак не входящих в медвежий подвид, но вскоре выясняется, что и они названы были по тем же принципам, что и медведь – по качествам и свойствам животного. Так, например, и в санскрите, и в таджикском меш – баран, угадывается не только блеяние овец «ме-е-е», но и мех – то, за что они и ценятся (ср. с узб. мўйна • mo’yna — мех). Тогда нельзя отрицать и того, что поведенческое определение МЕД/ВЕДЬ – буквально «ведающий мёд», иногда и могло принимать форму табуированного, сакрального прозвания священного для славян тотемного хищника М (И) ША, от древнерусского МША – МЕХ (ср. с рус. замш – замшелая, как мох кожа, с чеш. mechový – мшистый). И в доказательство подобной корреляции (от лат. correlatio – соотношение, взаимосвязь), приведём пример из хорватского smeđ – коричневый, где цветом С/МЕДЬ оттенок как раз и лёг в основу сразу двух понятий: МЁД и МЕД/ВЕДЬ. Уверен, подобные же параметры послужили нарождению званий и других четвероногих, отмеченных, как в кимрском mochyn – барсук, боров (ср. венг. mohos – мшистый, с перс.