На одном дыхании!. Татьяна Устинова

старухи!

      Марина подумала немного, порассматривала реку, потом зевнула.

      Она была превосходной актрисой, номер один, и то, что она сейчас делала, называлось «готовиться к роли». Марина готовилась всегда одинаково – читала, мечтала, валялась, смотрела на реку, немного капризничала, немного шалила.

      Эту роль – актрисы, готовящей новую роль! – она особенно любила.

      Никто не смел ее беспокоить, когда она «готовила», домочадцы ходили на цыпочках, домработница не приставала с глупостями вроде обеда и денег на покупки, даже телефон звонил приглушенно.

      Марину оставляли в покое в ее комнате – самой лучшей комнате в квартире! – наедине с книжками, пледом и любимым диваном.

      – Дождь-то, дождь, – сказала Марина, опять прислушиваясь к собственному голосу, – ишь, как разошелся!

      Нет, не годится. Равнодушнее, холоднее, более отстраненно – ей, старухе, по большому счету нет никакого дела до дождя. Ей ни до чего нет дела. И выговор, выговор простонародней!

      – Вот ить как, – выговорила Марина. – Дошшь, видать, до самых Петровок зарядил!..

      Вот так лучше, гораздо лучше!

      Машины на той стороне набережной стояли мертво, фары мутно желтели в дождевой мгле, словно огромная змея в горящей желтым чешуе извивалась вдоль реки.

      А сравненьице-то банальное! Змея в чешуе, подумаешь! Может, лучше лента? Пестрая лента из какой-то дурацкой детективной истории! Или лучше ожерелье? Ожерелье из желтых топазов, обнимающее морщинистую шею старухи-реки!

      Впрочем, она же не писатель, а актриса! И для актрисы она придумывает совсем неплохо!

      Жаль, что нельзя «работать над ролью» постоянно! Рано или поздно роль будет сыграна, и сыграна, как всегда, блестяще. На премьеру соберутся сильные мира – политики, богачи, знаменитости, их жены и девки. Пресса напишет об очередном триумфе – и неудивительно, ведь в главной роли сама Марина Нескорова! Все, к чему прикасается Марина, обращается… нет, не в золото. В триумф, в успех!

      А лучше бы в золото, конечно.

      Хотя кто знает!.. Золото не вечно, как и успех, и только идиоты уверены, что слава проходит, а богатство остается.

      Ничего не остается. Ничего. И даже свобода, хитрая бестия, исчезает, стоит только сделать один ее глоток!

      Глоток свободы – кажется, так называлась какая-то книжка.

      Марине сразу представились баррикады, костры на улицах Парижа, перевернутые повозки, разобранные булыжные мостовые, горячие лошади, оборванцы – лихорадочные пылающие глаза!..

      Глоток, всего один, но от него оживает душа – засохшая, сморщенная, обескровленная.

      Марина дорого заплатила за свой глоток свободы, и он того стоил!

      Но почему, почему один?!

      Марина выпрямилась в кресле. Руки похолодели.

      Неужели никогда не настанет время, когда можно будет захлебываться этой свободой, упиваться, купаться в ней?!

      – Настанет, – твердо и тихо сказала себе Марина, – оно уже настало. И не смей думать по-другому!..

      В дверь тихонько поскреблись, и она оглянулась