Инсургент. Николай Романов

подмигнув Катерине. – Где наша не пропадала! Нам очередным тестом нос не прищемишь!

      – А ты? – Катерина повернулась к Гюзяли.

      Ахметвалеева молча кивнула.

      – Ну и мы справились с утренними заданиями. Правда, Миркин? – Катерина глянула на супруга.

      – Да, у нас тоже носы не прищемлены, – усмехнулся тот.

      Расселись, споро принялись за крайинский борщ – Ахметвалеевы тоже любили это блюдо.

      Учеба, к счастью, еще не перешла на стадию, когда каждому потенциальному разведчику будет предписано есть исключительно ту пищу, что распространена на его новой родине.

      В результате супругов Криворучко ждет «любовь» к фастфуду, а супругов Ахметвалеевых – к баранине всех видов и сортов.

      Когда первый голод был утолен, завязался разговор – теперь уже не о зачетах и занятиях.

      – Сетевые политологи без умолку трещат о том, что обстановка в Галактике ухудшается, – сказал Рашид. – Что-то мне это не нравится…

      – А с чего бы ей улучшаться? – отозвался Осетр. – Межгосударственные противоречия пока никто не отменил. У всякой страны есть интересы, и всякий властитель блюдет их как зеницу ока.

      «Кроме нашего», – едва не добавил он. Но сдержался.

      – А у меня вот какая мысль мелькнула, – продолжал Рашид. – Представляется мне, что дело тут не только в государственных интересах. То есть в них, разумеется, в первую очередь, однако… – Он взмахнул ложкой. – Вы вспомните, как было во все века. Да, люди запросто убивали друг друга из-за куска хлеба или любви женщины, но ведь иногда такие вещи происходили вовсе не потому, что нечего есть и не с кем спать. Иногда убивали себе подобных просто из удовольствия. Вот ведь как получается!

      – Ну да, – кивнула Катерина. – А иной раз и платят за убийство ради удовольствия. Я слышала, гладиаторы и по сию пору существуют, хотя вроде бы официально рабов давным-давно нет. Ведь не просто же ради денег они идут на это.

      – Рабов среди нынешних гладиаторов вообще нет, – сказал Рашид и улыбнулся. – Там все, что называется, вольные люди.

      Осетр вспомнил свой недавний дивноморский опыт.

      Девочка права, совсем не из-за денег большинство клиентов импресарио Модеста Силантьевича брали в руки острые клинки, крепкие палки и другое оружие. Они просто хотели чувствовать себя победителями, первыми среди себе подобных. И чувствовали себя такими. И это чувство наполняло их силой – силой вовсе не физической, а… Вот только можно ли называть ее нравственной?…

      – Эй! – Катерина помахала перед лицом Осетра ладонью. – Ты где витаешь, супруг мой?

      Осетр мотнул головой и улыбнулся:

      – Размышлял над словами Рашида. И над твоими.

      – Я еще главного не сказал, – продолжал Ахметвалеев, положив ложку в опустевшую тарелку и берясь за вилку. – Мне кажется, главное состоит в том, что люди просто не могут жить без врага. У них обязательно должен быть в пределах досягаемости кто-то чужой, не такой, как свои, тот, кого можно и должно уничтожить. – Он придвинул к себе тарелку с котлетой