Наше счастье украли цыгане. Роман. Олег Лукошин

ты очень захочешь». Слова и музыка Дитера Болена. Помню всё.

      – Аплодирую стоя!

      Серёжа протянул мне руку и помог сойти с моста на землю. Он загорелый как чёрт, в одних трусах.

      – По просьбам трудящихся, – улыбнулась я невольно, – исполняется дискотечный суперхит «Ты – моё сердце, ты – моя душа». Ёмай ха-а-а-ат, – запела, – ёмай со-о-о-оул…

      А она как раз и звучала из цыганского магнитофона «Весна» – вот сейчас уже видно название.

      – Айл кип он шайнин, – подхватил цыганёнок, – эвриуэ-э-э юго-о-оу.

      Как-то сами собой мы взялись за руки и совершили несколько круговых движений, Серёжа приобнял меня, взял на бедро – и прогнул мой гибкий стан в изящном па, что обычно венчает зажигательное танго. Я почувствовала, как кончики моих волос скользнули по грунту. Голова закружилась.

      Он милый.

      – Вода тёплая? – спросила, выпрямившись и оправляясь.

      – Как парное молоко.

      – Отвернись, я переоденусь.

      Он отвернулся и не подглядывал.

      – Уау! – издал эмоционально и ситуационно правильный возглас, когда я позволила обернуться. – Вот это купальничек! Бесподобно выглядишь!

      – Спасибо, – скромно ответствовала я.

      Ради таких моментов и стоит приобретать оранжевые купальники. Глупая и пошлая правда жизни. Я рождена для мужского внимания и восхищения!

      Вода по первому прикосновению оказалась вовсе не такой уж тёплой, но зайдя в реку по грудь – это здесь максимальная глубина – а потом и окунувшись, я согрелась. Сергей вёл себя галантно, под меня не заныривал и трусы стягивать не пытался. Мы поиграли в догонялки полуспущенным резиновым мячом, выуженным им откуда-то – и маялся чаще всего он. Это не случайное замечание, потому что я играю в школьной гандбольной команде и в марте этого года она даже стала чемпионом города в своём возрасте. От моего снаряда не укроешься ни над водой, ни под ней.

      У предусмотрительного цыгана нашлось что-то вроде простыни. Грязноватая и рваная, но я в позу не вставала, потому что лучше загорать на такой, чем на голом песке. Серёжа улёгся рядом, простыни себе не требовал.

      – Как дела в таборе? – поинтересовалась у него.

      – Да как обычно, – пожал он плечами. – Мужики работу ищут. До сентября точно здесь простоим. Может, и больше.

      – Ну и как, находят?

      – Да, есть кое-что. У Куркина вот.

      Он аккуратно и робко, одними кончиками пальцев поглаживал меня по спине. Ниже не опускался, поэтому я как бы не возражала. По крайней мере вслух.

      – Это что за Куркин такой? – проявила наивный интерес.

      – Да кооператор местный. Хваткий мужик. Но наши довольны вроде – нормально платит.

      – А в колхозе что, нет работы?

      – В колхозе председатель гнилой. Зуб на нас заимел. Работы не даёт и прогнать грозится. Только фиг ему, нет у него такой власти.

      – Слушай-ка, а я слышала тут историю одну. Якобы цыгане убили