Наше счастье украли цыгане. Роман. Олег Лукошин

следует пауза. Это для того, чтобы герои, а вслед за ними и зрители, родили друг о друге новую грань понимания. Мне в цыганёнке давно всё понятно, а вот ему новую грань моего понимания его типа неоднозначной сущности родить не помешает.

      – Да ведь ты девственник, Серёженька! – скривилась я в невольной (как бы) усмешке. – До сих пор писюна дрессируешь, а?

      – Фильтруй базар, подруга! – эге, он взаправду из себя выходит. – Я столько девок драл, что тебе и не снилось.

      – А мне девки и не снятся, – скалилась я.

      Он смутился на мгновение. Но тут же попытался взять себя в руки.

      – Да чего я перед тобой оправдываюсь тут. Девок было дохренищи – и мне плевать, веришь ты в это или нет. Только мой маленький друг знает все наши тайны.

      Ну а что, молодец! Нравится мне такой ироничный ответ. Для пацана ведь хуже нет ситуации, если его в девственности заподозрят – и не важно, было ли у него чего-нибудь на самом деле или нет. Они по определению трахари-домушники высочайшей квалификации и производительности.

      – Да ладно, расслабься! – стукнула я его по плечу. – Я прикалываюсь. Просто мне мальчики не нравятся. Мужчин люблю.

      Он и вправду расслабился.

      – Ну а Катьку завалить сможешь? – стрельнула вопросом.

      – Чтобы на самом деле?

      – Ну а как же?

      – А тебе зачем?

      – Гордая она слишком. Из себя вся. Не люблю таких. Наверняка целочка в свои двадцать с гаком, а гонора – ой-ёй-ёй.

      – Ну а что мне за это будет?

      – Всё будет.

      – Всё-всё?

      – Всё. Слово дала – слово держу.

      Он многообещающе ухмыльнулся. Словно уже представил меня голой и на четвереньках. Фантазия – это здорово. Люблю мужчин с фантазией.

      – Да запросто, – процедил сквозь зубы.

      – Вот и лады. Только ещё одно поручение будет. Лёгкое. Обрати внимание на её задницу – нет ли на ней родимых пятен. Это же не сложно будет сделать, правда?

      – Даже боюсь спрашивать, для чего тебе её родимые пятна. Уж не для того ли, чтобы сравнить со своим собственным?

      Блин, а он не так глуп, как кажется! Это плохо, потому что я в умных быстро влюбляюсь. В коварных – ещё быстрее. И рассмотреть как-то успел. Неужели оранжевый цвет просвечивает? Или там при первом же прикосновении всё оголяется и сверкает?

      – Может быть. Но ты не торопись с выводами. А то запутаешься в собственных догадках. Думай о сладком. То есть обо мне.

      Христианскому богу здесь не место

      «– Вам плохо? – спросил её индеец по-английски.

      Он был статен и симпатичен. Мария исподлобья разглядывала его, гарцующего перед ней на крепком рыжем коне, и к своему удивлению отмечала в краснокожем одну положительную черту за другой. Почти не выступают скулы – эти растягивающие лицо бугры, что так характерны для представителей его расы, всегда раздражали её. Открытый взгляд широких глаз, что делало выражение лица внимательным и приятным. О, эти индейские щёлочки вместо глаз, они встречаются