Расслоение. Хроника народной жизни в двух книгах и шести частях 1947—1965. Владимир Владыкин

пятнадцать лет назад и больше года жили тогда буквально впроголодь. Тогда всех кур, петухов извели, корову продали, чтобы в три дорога в городе покупать хлеб, муку.

      Неужели вот и сейчас опять повторяется то же самое, а ведь колхоз сдал государству всё зерно, а себе оставил только на семена. И сторожили его Василий Треухов да Прон Овечкин; из-за последнего Гаврила Корсаков попросил Фёдора Зябликова наняться пасти частных коров в паре с Андреем Перцевым, который тоже на войне потерял руку по локоть…

      И вот поговаривали, будто семенное зерно потихоньку убывает, точно его кто-то просеивает сквозь решето. Молодой бригадир Назар Костылёв не стал жаловаться председателю на сторожей, его же тогда обвинит, дескать, плохо контролирует, попустил, вот все и тянут. Однако до Корсакова слух всё рано просочился, и тогда Гаврила Харлампиевич, сохраняя спокойствие, велел обоим сторожам идти дежурить на коровник и свинарник. А на ток отправил на пересменку Зябликова и Перцева.

      Между прочим, Корсаков ценил Фёдора Савельевича за безупречную честность, да и Андрей Николаевич был спокойный, прямодушный. К тому же между собой они превосходно ладили. Однако Назар Макарович как-то подсказал председателю, что те, как Прон и Василий уж очень сговорчивые, потому и ладят. Если что, один другого обязательно покроет и оправдает. Потому их следует распаровать.

      – Ох, Назар Макарович, и молод ты, а всё хочешь своим аршином мерить, – сказал Корсаков. В своё время он поставил парня бригадиром исключительно из уважения к его отцу. – Я, конечно, ценю тебя за находчивость, но пусть они пока работают, как я их расставил.

      – Так Овечкин первый зерно утянет. У него на физиономии написано, что он очень хитрый, изворотливый… Его надо поставить с Зябликовым…

      – А кто не хитрый? Возле тебя, я смотрю, ошиваются и Панкрат Полосухин, и его братец Давыд, и Кондрат Кораблёв, и девки тоже крутятся. Я же тебе ничего не говорю. Смотри, чтобы Мотя не обижалась…

      – Я на них не обращаю внимания. Работу просят полегче, на птичник все хотят. Я же не отстраню свою ради них?..

      – Надо бы на бухгалтера послать способную к счёту деву. Подумай, кого бы ты предложил? Может, свою? Она у тебя умница. Алёшка Жернов хоть и справляется, но ещё нужен на ток один счетовод…

      – Нет, Гаврила Харлапиевич, Мотя пусть остаётся при своём деле. А то вон, поговаривают, что скоро наш колхоз мишкинским отдадут, что на это скажете?

      – Я ещё не буду об этом говорить открыто. Ежели Прищурин молчит, значит, нечего пустословить. Об укрупнении колхозов разговоры ходили ещё год назад. У нас три бригады, а у мишкинских хутор большой да соседние хутора, по одну сторону Малый Мишкин и по другую – Александровка. У них одних пастбищ в несколько раз больше наших… Но нам-то они зачем, у нас своей земли… А я так думаю: чем больше колхозов, тем трудней ими управлять, поэтому выиграют не колхозники, а начальство. Они делают