Не оглядываясь (сборник). Мария Галина

следы. Здоровый такой мужик.

      Я как раз был занят тем, что так и не успел сделать вчера, – подновлял забор. Древесина на изломе пахла замечательно.

      Аргус лежал на крыльце, перегораживая собой вход на веранду, и староста топтался внизу, не решаясь войти.

      Я крикнул:

      – Он вас не тронет!

      Но староста все равно не двинулся с места.

      Я сказал:

      – Я сейчас, – и двинулся напрямик через малинник.

      – Это животное, – укоризненно сказал староста, – оно слишком большое, чтобы…

      – Чтобы что?

      Аргус примерно с крупного ротвейлера. Я видал собак и покрупнее.

      Я поднялся по ступенькам, и староста за мной, держась так, чтобы я был между ним и аргусом. Я пододвинул ему кресло и спросил, хочет ли он варенья со сливками или просто так. Но он не захотел ни варенья, ни сливок, ни чаю. Почему-то никто из моих гостей не хочет чаю.

      – Погоды нынче стоят хорошие, – сказал староста.

      Я согласился, что да, погода просто замечательная.

      – Не то что в прошлом году.

      Я сказал, мне трудно судить, поскольку я поселился здесь недавно.

      – В том-то и дело, – сказал староста. Он устроился поудобней в кресле и сложил руки на коленях. – Я вроде как староста округа. Пришел познакомиться.

      – Очень приятно.

      – У нас тут людей всего ничего. Деревня, с десяток хуторов… Пара-другая усадеб вроде вашей.

      – Угу.

      – Меня люди выбрали. Должен быть староста. Хотя людей всего ничего.

      – Угу.

      – Вот я и пришел познакомиться.

      Маска простака самая удобная. Его выдавали глаза.

      – Вы редко бываете в деревне.

      – Вообще не бываю. За покупками мы ездим в город.

      – А у нас там что-то вроде клуба. И любительский театр.

      – Будет время, – сказал я, – обязательно схожу на представление. Вы мне программу скиньте.

      – А в лесу вас кое-кто видел. И у озера.

      – Я люблю гулять.

      – Это хорошо, – сказал он, – я всегда говорю – гулять полезно. Я им так и сказал, он ничего дурного не делает, просто гуляет.

      – Договаривайте, – сказал я, – и кончайте этот маскарад.

      – Ладно, – он вздохнул, – действительно, чего уж там. Вы производите впечатление разумного человека. И безобидного. Но вас здесь не любят. К сожалению.

      Деревенский простачок исчез, точно по лицу старосты прошлись мягкой губкой. Я подумал, что он не последний человек в этом их любительском театре.

      – Я ни с кем и не знаком.

      – Вы не ходите в клуб. Не общаетесь с людьми. Им это не нравится. Они полагают это высокомерием. Пренебрежением. И еще – эта ваша собака.

      – Аргус.

      – Тем хуже. В деревне многие боятся ходить к озеру.

      – Аргус никому не причинит вреда. Иначе кто бы мне позволил везти его на Землю?

      – Он чужак. Чужое существо. Кто может за него поручиться?

      – Я.

      – А за вас?

      Мы замолчали. Солнце выпарило росу, и сад был заполнен ровным гудением пчел.

* * *

      – Все знают, аргус с человеком вроде как в связке. Одно