Не оглядываясь (сборник). Мария Галина

знаю, что сказать.

      Когда стоишь на вахте, предоставив автоматам невидимыми щупальцами обшаривать пространство в поисках новой червоточины, время тянется и тянется. И почему-то находится много слов: о городе моего детства; о базовой школе; о летном училище; о том, как я прошел аргус-тест; как радовался – профессия ныряльщика считалась самой почетной, самой романтичной… Я в детстве мечтал о собаке, а аргус – это же гораздо лучше собаки. Потому что, в отличие от собаки, это на всю жизнь.

      И еще я слышал, что человек с аргусом больше не одинок.

      Они врали.

      Она тоже рассказывала о детстве, о том, как не ладила с отцом, о том, как это сначала было интересно – заниматься дизайном тканей, как ей одиноко, и о том, что она хочет серьезных отношений, а нет подходящего человека…

      Сейчас я сообразил, что ничего особенного она, в общем-то, не говорила.

      Да и я тоже.

      Она узнала меня и сделала неуверенный шаг навстречу. Потом увидела аргуса.

      – Это что? – вот ее первые слова.

      – Мой аргус.

      – Я думала… ты мне про него не говорил.

      – Как же не говорил? Много раз.

      – Да, но я не думала, что с ним… на Землю…

      – Я же ныряльщик.

      – Ну и что?

      Я подумал, вот, мы и нашли тему для разговора, но совсем не ту, что мне хотелось.

      – Ныряльщики не оставляют своих аргусов. Никогда.

      – Но почему?

      Она даже не удосужилась хотя бы что-то узнать про человека, с которым собирается жить.

      – Давай обсудим это потом. Ладно?

      Я взял ее под руку. Она напряглась, но не отодвинулась. Теперь, когда она повернулась ко мне в профиль, я заметил, что у нее срезанный, уходящий назад подбородок. На видео она никогда не поворачивалась ко мне в профиль.

      Аргус тоже напрягся и плотнее прижался к моему колену.

      – Куда мы пойдем? – спросила она излишне оживленно.

      – А куда вы… ты хочешь? Я тут чужой.

      Она вновь напряглась. Я понял, что позабыл этот язык тела, когда надо учитывать не только то, что говорится, но и то, что подразумевается. Это легко исправить, подумал я, я научусь…

      На нас оглядывались. Не из-за нее. Из-за аргуса.

      – Прости, – поправился я, – я еще не освоился. Я снял бунгало на двоих. На южном побережье. И если ты… в общем, я буду рад…

      – Только ты и я? – она заглянула мне в глаза.

      – Да.

      – А аргус?

      – Аргус прилагается.

      Она помолчала. Я шел, стараясь подладиться под ее шаг, и думал, что все не совсем так, как я себе представлял.

      – Я взяла отпуск, – сказала она наконец.

      – Очень хорошо.

      – На две недели.

      Я, кажется, начал понимать то, что она прячет за словами. Она оставила себе путь к отступлению.

      – Так что, – закончила она, – мы можем сходить пообедать, а потом сразу махнуть к тебе.

      Но пообедать не получилось.

      Я хотел устроить ей праздник и заказал столик в самом шикарном ресторане, но с аргусом нас туда не захотели пускать. Я начал пререкаться