Ожерелье голубки. Ибн Хазм

этом с ним не согласится, даже если бы не было у глаза иного преимущества, кроме того, что его сущность – самая возвышенная из сущностей и выше их всех по месту, ибо она состоит из света. Не воспринимают красок ничем, кроме глаза, и ничто не бьет так далеко и не достигает столь отдаленной цели, как глаз, ибо он воспринимает тела звезд на отдаленных небосводах, и им видят небо, хотя оно очень высоко и далеко. И все это лишь потому, что глаз по природе своего создания близок к зеркалу, и он достигает неба по своему превосходству, а не потому, что пересекает пространства, останавливается в местностях и перемещается посредством движений. Этого нет ни у одного из чувств: вкусом и осязанием, например, воспринимают лишь то, что находится тут же, а слух и обоняние улавливают то, что к ним близко. Доказательство же превосходства, о котором мы упоминали, в том, что ты видишь кричащего, прежде чем слышишь голос, хотя бы старался ты воспринять то и другое вместе. А если бы восприятие обоими чувствами было одинаковым, глаз, наверное, не опередил бы слуха.

      Глава об обмене посланиями

      Потом, когда влюбленные сблизятся, следует пересылка друг другу писем. Письма совершают чудеса, и я видел, что люди, занятые этим, спешат порвать письма, распустить их в воде и уничтожить их след. Немало позора бывало по причине письма, и я говорю об этом:

      Тяжко мне сегодня порвать ваше письмо, – но не найдется ничего, что порвет любовь.

      Предпочел я, чтобы осталась любовь и стерлись чернила, – ведь поистине, ветка следует за корнем.

      И в скольких письмах смерть для написавшего их, но не знал он об этом, когда составляли письмо его пальцы.

      И подобает, чтобы была внешность письма изящной, а предмет его – прекраснейшим. Клянусь жизнью, письма, поистине, заменяют язык в некоторые минуты, если затрудняется человек в выражении или смущается, или устрашен. Да и поистине, прибытие письма к любимой и сознание любящего, что оно попало к ней в руки и она его увидела, дает дивное наслаждение, испытываемое любящим, и заступает оно место свидания. Получить ответ и смотреть на него – радость, равная встрече, и поэтому видишь ты, что влюбленный прикладывает письмо к глазам и сердцу и прижимает его к груди. Я помню одного влюбленного человека, из тех, что знают, что сказать, и умеют описывать и отлично выражают языком то, что у них в душе, и хорошо рассуждают и проникают в тонкости вещей, – и он не оставлял обмена посланиями, хотя сближение было для него возможно, и дом его был близок к любимой, и недалеко было место посещения.

      Что же касается разведения чернил слезами, то я знал человека, который это делал, а его возлюбленная платила ему тем, что разбавляла чернила слюной. Об этом я говорю:

      Пришел ко мне ответ на письмо, мною посланное, – он успокоил взволнованное и взволновал спокойное.

      Я поил чернила слезами глаз, когда писал его, как делает влюбленный, не обманщик в любви.

      И непрестанно стирала вода глаза строки его – о вода глаза, ты стерла его