Птица-лира. Сесилия Ахерн

и опадала в такт затрудненному дыханию. Глаза его были открыты, но пес не реагировал на окружающих и словно не видел ни языков пламени, ни миску с водой и миску с едой возле своего носа.

      – Ничего не ест и не пьет, – сказала девушка и села на пол рядом с собакой, обняла ее, защищая.

      Соломону следовало бы осмотреть собаку, а он глаз не мог оторвать от девушки. Она подняла голову – испуганные, растерянные, прекрасные, колдовские зеленые глаза.

      – Кровь идет? – Он подошел к Мосси, опустился рядом с ним, напротив Лоры, так близко он к ней еще не был. – Привет, парень! – положил руку собаке на спину, слегка погладил.

      Мосси приподнял голову, в глазах боль. Слегка заскулил.

      Лора воспроизвела песью жалобу с невероятной точностью – Соломон невольно уставился на нее.

      – Крови нет, – сказала она. – Не пойму, что у него болит, но встать он не может.

      – Нужно к ветеринару.

      Она посмотрела Соломону прямо в глаза.

      – Вы его отвезете?

      – Я? Могу, но лучше спросить Джо, это ведь его собака. – Заметив ее гримаску, он уточнил: – И его тоже.

      – Джо меня не любит, – сказала она.

      – Нет, просто Джо не привык к переменам. Некоторые люди сердятся, когда что-то в жизни вдруг меняется.

      – Все меняется, и нам приходится, – сказала она, и голос ее вдруг изменился, сделался басовитым, хриплым, с североанглийским акцентом – чужим.

      – Что вы сказали?

      – Так говорила Гага. Бабушка.

      – А! Понял! Поедете со мной к ветеринару? – Он бы предпочел поехать с ней вместе.

      – Нет. Нет. Я остаюсь здесь.

      Глагол в настоящем времени. Не «я останусь», а «я остаюсь здесь». Постоянно.

      Чистую кожу девушки подсвечивало пламя очага, комната казалась такой спокойной, безмятежной, хотя собака боролась тут за жизнь, и Лора была близка к отчаянию.

      Она погладила тихо вздымавшийся и опадавший живот пса.

      – Давно ли вы в последний раз спускались с горы? – спросил Соломон.

      Она завесила лицо руками, скрываясь, не желая отвечать.

      – Как долго вы тут живете? – настаивал он.

      Она не сразу ответила.

      – С шестнадцати. Десять лет уже, – сказала наконец, поглаживая Мосси.

      – И с тех пор ни разу не отлучались?

      Она покачала головой:

      – Не было надобности.

      Это его потрясало.

      – Хорошо, но теперь надобность есть. Мосси будет лучше, если вы поедете с ним, – сказал он.

      Мосси, словно подтверждая его слова, шумно выдохнул, и тело его содрогнулось.

      Бо дожидалась снаружи вместе с Джимми, расхаживала туда-сюда, неуклюже пыталась завязать разговор, присматривалась к мерцанию огня в окнах, принюхивалась к выходившему из трубы дыму.

      – Как это Джо ни разу не заметил дыма? – спросила она, глядя, как над коттеджем собирается темное облако.

      Джимми пожал плечами:

      – На фермах всегда что-нибудь жгут.

      Бо кивнула, соглашаясь.

      – И вы не знаете,