Битва при Тюренчене. Николай Федорович Васильев

так без конца, не обращая внимания на окружающих (никто из них в круг так и не вошел), но музыка смолкла. В некотором недоумении они остановились, потом пошли в сторону, но пальцы и ладони расплести были не в силах.

      – Что это за цирковой номер ты устроила?– вдруг обратился к Надин криво улыбающийся прапорщик. – Только что сальто-мортале не проделывала…

      – Что за тон? – непроизвольно возмутился Городецкий.

      – А тебя, олух царя небесного, не спрашивают! – окрысился бывший фаворит.– Твое место на галерке!

      И легким движением пальцев щелкнул соперника по носу!

      «Дуэль неизбежна! – сверкнуло в душе Карцева. – Но хоть выбор оружия оставить за собой…».

      Тотчас он жестко взял прапорщика за нос, потянул к себе и резко оттолкнул, подставив подножку. Тот отпрянул и упал с грохотом на пол. Тут же вскочив, закричал:

      – Дуэль! Я тебя уничтожу!

      – Нет! – пронзительно вскрикнула Наденька и бросилась на шею Городецкому. Потом вдруг резко метнулась к офицеру:

      – Нет, Борис, прошу тебя, не надо!

      – Убью! – прорычал тот. – И никто меня не уговорит!

      – Прошу! Мы же друзья!

      –Да?! – оскалился прапорщик. – Просто, значит, друзья? А этот, без году неделя, тоже будет друг? Или ты его теперь вместо меня целовать будешь?

      – Борис! – засверкала глазами Надин. – Ты ведешь себя недопустимо!

      – Я веду себя как человек чести и офицер! А офицеры оскорбления смывают только кровью, на дуэли! Ты, ничтожный шпак, принимаешь мой вызов?

      – Пришлите мне завтра своих секундантов, – ровно сказал Городецкий– Карцев.

      – Нет! Пришлю сегодня! Я не могу жить оскорбленным ни дня!

      – Что вы делаете, мальчики, – вновь вскричала Наденька, – остановитесь!

      – Что здесь происходит, молодые люди?! – грозно спросил появившийся из кабинета генерал-губернатор.

      – Папа, они хотят устроить дуэль! Из-за меня! Останови их!

      – Это невозможно, – упрямо сказал Борис. – Я смертельно оскорблен. Если же Вы ушлете меня куда-нибудь, имя этого подлеца покроется бесчестьем!

      – Так, господин прапорщик! Тотчас отправляйтесь под домашний арест и не вздумайте его нарушать. Иначе вмиг окажетесь в Туруханском крае или на Диксоне. Я лично разберу произошедшее.

      – Я уйду, но ты, Городецкий, подлец и трус! Пусть все об этом узнают!

      – Да-а, – сказал Плец спустя четверть часа Городецкому у себя в кабинете. – Ситуация для тебя прескверная. Не допустить дуэли – твое имя будет безвозвратно опозорено. Допустить – он тебя убъет.

      – Еще посмотрим, кто кого убъет, – проворчал Городецкий-Карцев.

      – А ты что, хорошо стреляешь? Или шпагой, саблей владеешь? Этот-то точно все это умеет, профессия это его, а ты?

      – Выбор оружия остался за мной, – сказал Карцев. – Сражаться, безусловно, придется: общественное мнение страшнее пистолета. Выберу шпагу, потому что немного ей фехтовал. Постараюсь сразу его убить, в длительном бою он меня одолеет.

      – Как