Битва при Тюренчене. Николай Федорович Васильев

Ну, за работу…

      В воскресенье Карцев, вселяясь в Городецкого, испытывал все же нешуточное волнение, а уж про Сергея и говорить нечего: он просто дрожал.

      «Что ты трусишь? – пробовал увещевать его наставник. – У девочек на именинах что ли не бывал? Придем, себя покажем и на других поглядим, с вертушкой этой потанцуем, гороскоп ей выдадим, с генерал-губернатором еще раз покалякаем и целенькими уйдем».

      «Там будет не одна, а несколько девушек и все из верхов общества. Они, если им вздумается, меня просто затерзают, свое место укажут. Тем более, что я танцевать не умею…».

      «Я зато умею, а также сестра и маменька твои. Давай-ка, кстати, поучимся!».

      Столь нужную и почетную миссию взяла на себя Елена Михайловна. Зал их был, конечно, маловат, поэтому фигуры вальса приходилось укорачивать, слегка налетая друг на друга, отчего у Карцева по виртуальной спине всякий раз пробегали мурашки.

      «Эй, дядя, я тебе управление своим телом передоверил не для того, чтобы ты нагло жался к моей матери!»

      «Вальс сейчас – самый контактный танец, да и тесно у вас очень: то на стол, то на маму твою налетишь…»

      «А жмуришься чего, как кот масляный?»

      «Погоди, посмотрим, как ты будешь скоро жмуриться…»

      – А ты, оказывается, умеешь вальс танцевать! – сказала удовлетворенная Елена Михайловна. – Где только научился?

      – Мы в Питере иногда танцевали на балах с курсистками…– привычно соврал Сереженька.

      – Ну, хорошо. А польку, кадриль и мазурку разучивай с Катенькой – им в гимназии эти танцы преподают.

      – Нам и вальс преподают, – гордо сказала Катя. – не то, что мальчишкам. Начнем с кадрили, она проще…

      К губернаторскому дому Городецкий подошел с букетом бледно-фиолетовых лилий. Его пальто было уже вполне приличным – потратил на его пошив свой литературный гонорар. Дверь ему открыл слуга в ливрее (ноблесс оближ!), вполне вышколенный: молчалив как англичанин, но улыбчив как француз. Оставшись в смокинге и переобувшись в фирменные бальные мокасины, Сергей подошел к настенному зеркалу и стал критически морщиться.

      «Что ты, отрок, щуришься? – попенял ему Карцев. – Все у тебя на месте и вид настоящего комильфо. Не кипишуй…»

      – Как о Вас доложить? – обратился к нему слуга. И выслушав ответ, открыл двери в гостиную и звучно объявил:

      – Сергей Городецкий!

      Превозмогая душевный трепет, дебютант двинулся в заполненный гостями зал, но вдруг под ноги ему кинулся котенок, спрыгнувший с рук обернувшейся на голос темноволосой статной девушки в шифонном платье радужной расцветки. Сергей шарахнулся в сторону, но все же споткнулся о котенка и, почти падая, инстинктивно схватил девушку в объятья, осыпав ее цветами. Тотчас он отпрянул, но отовсюду уже несся дружный смех.

      – Вот какой хват, этот Городецкий! – раздался насмешливый девичий голос. – Сразу выбрал себе девушку по душе! Поздравляю Таня, ты сегодня у стенки стоять не будешь…

      – Прошу прощенья,– пролепетал пунцовый Сергей Андреевич и стал