Когда пируют львы. Уилбур Смит

наклонился, поцеловал ее, и его рука накрыла одну ее грудь под шелком ночной рубашки.

      – Гарри, ах ты озорник!

      Она хлопнула его по руке, но не зло, а игриво.

      В их компании была еще одна пара новобрачных; молодожены возвращались на свою ферму под Кейптауном – семьдесят пять акров лучших виноградников на всем мысе, по словам мужа. Энн и Гаррику пришлось уступить настойчивым приглашениям и пожить у них.

      Питер и Джейн Хьюго были прекрасной парой. Влюбленные, достаточно богатые, принятые в лучшем обществе Кейптауна.

      Энн и Гаррик провели у них шесть недель.

      Они съездили на гонки в Милнертон.

      Выкупались в Мюзенберге в теплом Индийском океане.

      Устроили пикник в Клифтоне и ели раков, только что пойманных и зажаренных на костре.

      Охотились с собаками и загнали двух шакалов после дня скачки по Готтентотской Голландии. Обедали в Крепости, и Энн танцевала с губернатором.

      Они бродили по базарам, полным товаров из Индии и других восточных стран. Энн получала все, что хотела. Себе Гарри тоже кое-что купил – серебряную узорчатую фляжку отличной работы. Она помещалась во внутреннем кармане, не создавая выпуклости. И с ее помощью Гаррик держался наравне с остальными.

      Потом наступило время отъезда. В последний вечер за ужином они были только вчетвером; всех печалило предстоящее расставание, но они весело смеялись общим воспоминаниям.

      Джейн Хьюго немного поплакала, когда на ночь поцеловала Энн. Гарри и Питер задержались внизу, прикончили бутылку и поднялись наверх рука об руку. У двери спальни Гаррика они обменялись рукопожатием. Питер неловко сказал:

      – Жаль, что вы уезжаете. Мы так к вам привыкли. Разбужу вас утром пораньше, и мы сможем еще покататься, пока не отойдет пароход.

      Гарри потихоньку переоделся в ванной и прошел в спальню. Его деревянная нога не стучала по толстому ковру. Он подошел к своей кровати и сел, чтобы отстегнуть протез.

      – Гарри, – прошептала Энн.

      – Дорогая, я думал, ты спишь.

      Послышался шелест, и из-под простыни показалась приглашающе протянутая рука Энн.

      – Я хотела пожелать тебе спокойной ночи.

      Гарри подошел к ее кровати, неожиданно вновь испытывая неловкость.

      – Сядь на минутку, – сказала Энн, и он присел на край. – Гарри, ты не знаешь, как я наслаждалась последними неделями. Это были самые счастливые дни моей жизни. Спасибо за них, супруг мой.

      Энн подняла руку и коснулась его щеки. Свернувшись в постели, она казалась очень маленькой.

      – Поцелуй меня, Гарри.

      Он наклонился, чтобы поцеловать ее в лоб, но она быстро передвинулась и подставила губы.

      – Если хочешь, можешь лечь ко мне, – прошептала она, все еще не отрывая губ. И одной рукой откинула простыню.

      Так Гарри оказался в ее теплой постели. Голова Энн еще кружилась от вина; молодая женщина была особо страстна, что характерно для ранней беременности. Все было замечательно.

      Нетерпеливо, готовая вести его, она опустила руку и недоверчиво застыла. Там, где полагалось быть твердости, мужской и высокомерной,