Степь отпоёт (сборник). Велимир Хлебников

задумчивый филин,

      Проливая на зрелище ужас.

<1915>

      80. Бог XX века

      Как А,

      Как башенный ответ – который час?

      Железной палкой сотню раз

      Пересеченная Игла,

      Серея в небе, точно Мгла,

      Жила. Пастух железный, что он пас?

      Прочтя железных строк записки,

      Священной осению векши,

      Страну стадами пересекши,

      Струили цокот, шум и писки.

      Бросая ветку, родите стук вы!

      Она, упав на коврик клюквы,

      Совсем как ты, сокрывши веко,

      Молилась богу другого века.

      И тучи проволок упали

      С его утеса на леса,

      И грозы стаями летали

      В тебе, о, медная леса.

      Утеса каменные лбы,

      Что речкой падали, курчавясь,

      И окна северной избы –

      Вас озарял пожар-красавец.

      Рабочим сделан из осей,

      И икс грозы закрыв в кавычки,

      В священной печи жег привычки

      Страны болот, озер, лосей.

      И от браг болотных трезв,

      Дружбе чужд столетий-пьяниц,

      Здесь возник, быстер и резв,

      Бог заводов – самозванец.

      Ночью молнию урочно

      Ты пролил на города,

      Тебе молятся заочно

      Труб высокие стада.

      Но гроз стрела на волосок

      Лишь повернется сумасшедшим,

      Могильным сторожем песок

      Тебя зарыть не сможет – нечем.

      Железных крыльев треугольник,

      Тобой заклеван дола гад,

      И разум старший, как невольник,

      Идет исполнить свой обряд.

      Но был глупец. Он захотел,

      Как кость игральную, свой день

      Провесть меж молний. После, цел,

      Сойти к друзьям из смерти тень.

      На нем охотничьи ремни

      И шуба заячьего меха,

      Его ружья верны кремни,

      И лыжный бег его утеха.

      Вдруг слабый крик. Уже смущенные

      Внизу столпилися товарищи.

      Его плащи испепеленные.

      Он обнят дымом, как пожарище.

      Толпа бессильна; точно курит

      Им башни твердое лицо.

      Невеста трупа взор зажмурит,

      И после взор еще… еще…

      Три дин висел как назидание

      Он и вышине глубокой неба.

      Где смельчака найти, чтоб дань его

      Безумству снесть на землю, где бы?

<1915>

      81. «В холопий город парус тянет…»

      В холопий город парус тянет.

      Чайкой вольницу обманет.

      Куда гнется – это тайна,

      Золотая судна райна.

      Всюду копья и ножи,

      Хлещут мокрые ужи.

      По корме смоленой стукать

      Не устанет медный укоть,

      На носу темнеет пушка,

      На затылках хлопцев смушки.

      Что задумалися, други,

      Иль челна слабы упруги?

      Видишь, сам взошел на мост,

      Чтоб читать приказы звезд.

      Догорят тем часом зори

      На смоле, на той кокоре.

      Кормщик, кормщик, видишь, пря

      В небе хлещется,