Библейские книги. Переложения. Юрий Лифшиц

и сказал: «О, если б я

      таким же был, как в месяцы иные,

      как в дни, когда Господь хранил меня,

      когда над головой моей светил

      Его светильник, я ж ходил при свете

      Его средь тьмы; как в юности моей,

      когда Господня милость над шатром

      моим была, когда был Вседержитель

      еще со мной, и дети вкруг меня,

      когда мой путь струился молоком,

      скала струи елея источала!

      Когда я выходил к воротам града,

      сидение свое на площадь ставил, —

      меня увидев, юноши скрывались,

      а старцы поднимались и стояли;

      князья свою придерживали речь

      и клали на уста свои персты;

      и голос знатных умолкал надолго,

      язык их прилипал к гортани их.

      И ухо, услыхавшее меня,

      меня и ублажало; взор, – видавший,

      меня и восхвалял, ведь я спасал

      страдальца вопиющего всечасно

      и сироту бесправного хранил.

      И погибающих благословенье

      сходило на меня, и сердцу вдов

      я радость доставлял. И облекался

      я в правду, одевал меня мой суд,

      как мантия с повязкой головною.

      Глазами я слепому был, хромому

      ногами был; отцом я был для нищих,

      и в тяжбу я, которую не знал,

      внимательно вникал. И сокрушал

      я челюсть беззаконному, исторгнув

      похищенное из зубов его.

      И говорил: «В гнезде моем скончаюсь,

      и, как песку, дней будет у меня;

      мой корень будет для воды открыт,

      и на ветвях моих уснет роса;

      и слава не состарится моя,

      и крепок будет лук в руке моей».

      И мне внимали, ждали речь мою

      и молча слушали мои советы.

      А после слов моих не рассуждали,

      и речь моя над ними проливалась.

      И ожидали, как дождя, меня,

      открыв уста, как позднему дождю.

      Порой им улыбнусь – они не верят;

      свет моего лица не помрачали.

      Я назначал пути им, во главе

      сидел я, жил средь воинов, как царь,

      как утешитель плачущих, я был.

      Глава 30

      Продолжение девятой речи Иова

      А нынче надо мной смеются все,

      те, кто летами младше, чьих отцов

      и с псами стад моих не помещу я.

      И сила рук их мне к чему? Над ними

      уж время пронеслось. Истощены

      и бедностью, и гладом, убегают

      в пустую степь, в безводие и мрак,

      где у кустов ощипывают зелень,

      им ветки можжевеловые – хлеб.

      Из общества их гонят и кричат

      на них, как на воров, чтобы они

      искали место в рытвинах потоков,

      в земных ущельях и среди утесов.

      Под терном жмутся, меж кустов ревут.

      Отверженные, люди без имен,

      земли отребье! Сделался я ныне

      их песней, пищею для разговора.

      Мной брезгают и от меня уходят,

      плевать дерзают пред лицем моим.

      Поскольку Он мой повод развязал,

      сразил